Кошачий патруль

— Он один не ездит по городу. Его Петя привезет. Но он сразу откланяется — я сказала, что сеанс будет очень непростой и, вероятно, затянется надолго. Поэтому Пете Лев Борисович потом позвонит и скажет, когда приехать за ним.

— Рита, вы умница. Я вас потом поцелую. Если все у нас получится.

— Вы мне расскажете, что произошло? — поинтересовалась Рита, никак не прокомментировав обещание Кудесникова поцеловать ее в отдаленном будущем.

— Пока ничего, и это замечательно. А нам с вами, а также с Львом Борисовичем предстоит сделать все так, чтобы произошло. Только по нашему плану. Вот приедет Дугинец — я все расскажу. А пока — можно попросить глоток воды?

* * *

— Лев Борисович, я хочу вам представиться, — начал разговор Кудесников, когда они, наконец, расселись по местам. Дугинец расположился на диване, на котором его однажды уже исцеляли, Рита и Арсений — в креслах.

— Очень смешно, — фыркнул Дугинец, — мы уже знакомы. Но я приехал к Риточке, поэтому давайте поговорим после сеанса. Хотя не представляю — о чем.

— Вы приехали, Лев Борисович, потому что я очень попросил об этом. Извините за конспирацию, но так надо.

— Кому надо? И зачем? Вы что, обманом заманили меня сюда? Да я знаете, что с вами могу сделать!.. — стал медленно закипать Дугинец.

— Если вы меня послушаете, я все объясню. А чистоту моих намерений вам может подтвердить Рита.

Дугинец уставился на свою спасительницу, которая сидела тихая, как мышка.

— Лев Борисович, извините меня! Но прошу вас — выслушайте этого человека, — жалобно попросила Рита.

— Хорошо, — проворчал Дугинец после некоторого раздумья. — Говорите, что вы хотели.

— Тогда начну с начала. Лев Борисович, меня действительно зовут Арсений Кудесников, только я не приятель Риты, я — частный детектив. И нахожусь здесь потому, что Рите угрожает серьезная опасность.

Заместив, что Дугинец в волнении стал приподниматься с дивана, Арсений жестом остановил его и попросил:

— Позвольте, я сначала все объясню, а потом мы с вами обменяемся мнениями.

Дугинец плюхнулся обратно на диван и согласно кивнул головой. И пока длился рассказ, действительно не издал ни звука.

— Таким образом, — подвел черту Кудесников, — на текущий момент мы имеем следующее. На Риту совершено несколько покушений. Вокруг нее определенно творится что-то непонятное. Источник угроз — в ее окружении, это я утверждаю определенно. Окружение Риты, кроме кошек, — ее клиенты, пациенты клиники. Вы согласны? — обратился он непосредственно к Дугинцу.

— А, так сказать, личная жизнь? — тут же возразил Лев Борисович, обрадованный, что может наконец высказаться.

— Проверено. Здесь все чисто. Никаких осложнений, включая денежные.

— Так вы что хотите сказать, молодой человек? Что виноваты пациенты? Я в том числе? Вы хотите предъявить обвинения?

— Что вы, Лев Борисович, какие обвинения? Я просто ищу людей, которым выгодно все происходящее. Особенно тех, кому выгодна Ритина смерть.

Рита вздрогнула и испуганно посмотрела на Кудесникова. Тот ободряюще ей улыбнулся — мол, не грусти, не все еще потеряно, и продолжил:

— Здесь не все так просто, как кажется. Поэтому я вас убедительно прошу — помогите нам, помогите своей спасительнице. Ведь в конечном счете вы и себе поможете. Вам ведь Рита нужна?

— Необходима! — с вызовом воскликнул Дугинец.

— Вот и прекрасно. Тогда с вашего позволения вопрос. Только не удивляйтесь. На вас когда-нибудь совершали покушения?

— Бог миловал, ни разу. По крайней мере я о таких случаях не знаю. К тому же у меня прекрасные охранники. И дома, и в офисе.

— А здесь, в Москве? Вы же сюда без охраны приезжаете?

— Естественно! Зачем они мне здесь? Только расходы лишние. Тем более я бывал либо в клинике, либо у родственников дома. В театры ваши и рестораны не хожу. Теперь, когда клинику закрыли, — к Риточке приехал. И все.

— Тогда еще один деликатный вопрос. Лев Борисович, во сколько вы оцениваете ценности, находящиеся при вас ежедневно? Я имею в виду не наличные, а часы, перстни и так далее.

— Ах, вот вы куда гнете. Впрочем, наверное, вы правы — мне уже много раз говорили, что не стоит носить столько ценных вещей одновременно. Проклятая слабость, не могу удержаться. — Дугинец сокрушенно покачал головой.

— Так сколько? Приблизительно, — вежливо настаивал Кудесников.

— Могу и точно, я ведь сам все покупал, каждую вещь. Это не ширпотреб для нуворишей, каждая вещь — произведение искусства. Короче говоря, общая сумма — около трех с половиной миллионов плюс-минус сто тысяч.

Кудесников выразительно развел руками, а Рита озадаченно посмотрела на своего пациента.

— Но какое отношение имеют, скажите на милость, мои аксессуары, пусть даже и очень дорогие, к Ритиным неприятностям? — уточнил Лев Борисович, у которого строгий расчет все-таки преобладал над эмоциями.

— Точно пока не знаю, но мысли кое-какие есть. Только, уважаемый Лев Борисович, огромная просьба — помогите нам, пожалуйста.

— Нам — это кому?

— Рите и себе в первую очередь. И мне, коли я ввязался в эту историю.