Кошачий переполох

Я высунулась из окна. Полицейский не преувеличивал. Из всех трех окон гостиной на лужайку струился свет. Светилось и окно рядом со мной. Но объяснялось это просто: я же заснула, не погасив лампу. Справа окно прихожей озаряло двор и рыбный прудик. С дороги на склоне коттедж, наверное, смахивал на приземлившийся инопланетный космолет. Я догадывалась, что произошло, но на всякий случай промолчала об этом.

– Если вы подождете, я спущусь и проверю! – крикнула я вниз.

Открыв дверь спальни, я схватила халат, снова закрыла дверь, преграждая дорогу кошкам, и прокралась вниз. Полицейский и его напарник, который во время нашего разговора докладывал в участок по радиотелефону, возможно, взвешивая, не попросить ли подкрепления, теперь стояли против среднего окна гостиной. Я открыла его, излучая спокойствие и невозмутимость, со словами:

– Тут все в полном порядке. Я сейчас осмотрю заднюю половину коттеджа.

– А вы не хотели бы, чтобы это сделали мы? – спросил первый полицейский.

– Нет-нет, спасибо, – ответила я (пусть удивляются моей храбрости!), прошла на кухню, а затем в комнатку за ней и посветила на новую цементную дорожку… Я не сомневалась, что там ничего нет, – и там ничего не оказалось, так что я вернулась к полицейским. – Все в порядке, – заверила я их. – Я заснула с книгой. У меня был очень тяжелый день, и, видимо, я забыла погасить свет внизу. Ну и… – Тут голос у меня дрогнул: кто знает, как они это воспримут? – Мои сиамские кошки любят смотреть в окна по ночам, и я всегда отдергиваю занавески, чтобы они им не мешали.

У них глаза на лоб полезли. Я разглядела это и в полутьме. Уж конечно, такое объяснение им пришлось выслушать впервые.

– Вот и отлично, – сказали они хором слабеющими голосами. – Спокойной ночи!

И они отступили к своей машине, конечно, чтобы позвонить в участок еще раз, гадая, поверит ли им сержант.

Окна светились и в коттедже Ризонов дальше по дороге. Я позвонила им, хотя еще не было четырех. Наверное, они не спят и тревожатся, решила я. Так и оказалось. Они были на дне рождения, объяснила Дженет. Когда они вернулись, Питер с собакой пошел узнать, не случилось ли со мной чего-нибудь, бросил в окно моей спальни камешки, но я не отозвалась, вот они и позвонили в полицию на всякий случай. Я поблагодарила их, отправилась спать и сообщила кошкам, что во всем виноваты они и Билл. Они – потому что желают смотреть в окна по ночам, а Билл – потому что заставил меня выгружать бетономешалку. Спина у меня уже никогда не станет прежней, сообщила я всему миру вообще и потолку спальни, в частности. А что теперь будут думать полиция и соседи…

Я так и не смогла заснуть, мучаясь из-за этой мысли, а на следующий день, хотите – верьте, хотите – нет, снова проделала то же. Поехала в приморский городок поблизости за покупками, купила всякой всячины, чтобы поесть на набережной, включила радио – послушать последние известия… и очнулась от того, что в стекло машины постучал полицейский и спросил, не стало ли мне плохо. Они с напарником, проезжая мимо, заметили, что я сижу, уткнувшись лбом в руль, сказал он, ну и подумали, не случилось ли со мной чего-нибудь.

Просто устала, ответила я им. Накануне ночью я почти не спала. Про кошек я не упомянула, но не сомневаюсь, что в этот день я значилась в сводке двух сомерсетских полицейских участков в графе «Происшествия». С пометкой против моей фамилии «С» – странности или «НВ» – невменяемость. А вовсе не «СК» – сиамские кошки, как следовало бы, будь в этом мире хоть капля справедливости. Примерно через неделю я выглянула в окно и увидела за калиткой еще одну полицейскую машину. Что еще я могла натворить? С этой мыслью я вышла выяснить, в чем дело, и молодой полицейский ответил, что он просто знакомится с Долиной, так как его только-только перевели сюда. Но я часто спрашивала себя, действительно ли он просто осваивался или проверял, все ли я еще веду себя странно.

Мои соседи, конечно, заверили бы его, что я невменяема. И всегда была такой. Даже Лилия Ричардс, по-моему, считала меня слегка сдвинутой. Как-то утром я ехала вверх по склону, а она ехала мне навстречу. Дорога слишком узкая, чтобы спокойно разъехаться, так что она прижалась к обочине и просигналила мне фарами, чтобы я продолжала путь. Я послушалась – и тут же увидела прямо перед собой дрозда, который прыгал с места на место, что-то поклевывая.