Кошачий переполох

Прогулки на свежем воздухе создавали куда больше проблем. Коттедж расположен в Долине между заросших соснами холмов, асфальтовая дорога кончается у его ворот, а кроме нее, есть только лесные тропы для верховой езды, где можно встретить разве что соседскую кошку. И мы считали, что уж тут кошкам ничего на угрожает. Затем Сили, преемник Соломона, как-то в воскресное утро отправился погулять – и исчез. Ему тогда было шесть лет. Попасть под машину он не мог – мы и наши соседи вели поиски много дней и, конечно, нашли бы его труп. Либо кто-то его украл, либо – он ведь, как все сиамы, обладал неуемным любопытством – ему взбрело в голову забраться в машину, стоявшую где-нибудь у обочины, и его случайно увезли. Нам оставалось лишь надеяться, – поскольку никто не вернул его нам в ответ на наши объявления, – что тот, кто нашел его, хорошо о нем заботился и полюбил его, как любили мы. Но после этого мы решили, что больше ни одна из наших кошек не будет гулять самостоятельно. Только под нашим присмотром. Потеря домашнего друга всегда большое горе, ну а сиамы с их впечатляющей внешностью и явной ценностью, без сомнения, слишком сильно искушают бессовестных людей. А потому мы приучили Шебалу и Сесса, преемника Сили, к ошейнику и поводку. На поводках Чарльз выводил их погулять утром, пока я готовила завтрак, на поводках они отправлялись с нами в лес, а на лужайке мы устроили большую вольеру с домиком, и там в хорошую погоду они грелись на солнышке, когда нас не оказывалось под рукой, чтобы следить за ними. С появлением Шантун я выводила утром Сесса на поводке в сад, чтобы он мог там порыскать, а затем сажала его в вольеру, а Шани, как я вскоре начала ее называть, оставалась со мной, пока я занималась стряпней и уборкой, прерывая их, чтобы вынести ее на лужайку для котеночьей разминки. Там нас выслеживала миссис Бинни и предавалась мрачным пророчествам. Затем, когда я решила, что они уже достаточно свыклись друг с другом и Сесс не прыгнет на Шани, приняв ее за полевку, я начала выводить их в сад вместе.

Ошейника, такого маленького, чтобы он подходил для Шани, не существовало, а поскольку никто из наших кошек, пока они были котятами, никогда не отходил далеко от тех, кто с ними гулял, я позволила ей и Сессу резвиться на свободе – только держалась позади него, чтобы успеть его ухватить, если ему вздумается удрать. Но он воздерживался. Одно дело играть с Шани дома, где его видела только я, и совсем другое – прогулки, когда ему приходилось поддерживать свое сиамское достоинство. А потому он делал вид, будто не знаком с ней, расхаживал по лужайке или по дорожкам с гордой невозмутимостью, а она бежала рядом с ним вприпрыжку, словно мохнатый мячик, стараясь привлечь его внимание, или же (эту игру она изобрела сама, когда ноги у нее стали длиннее) набегала на него сзади и переносилась через него одним прыжком. Он только делал шаг в сторону и продолжал идти прямо с выражением покорности судьбе на морде, а она снова бежала за ним, подбираясь для нового прыжка.

Миссис Бинни, наблюдая за этой чехардой с приподнятой бровью, высказала мнение, что Шани страдает пляской Святого Витта, но, против обыкновения, этот диагноз меня не встревожил, так как я пребывала в твердой уверенности, что кошки этим недугом не страдают. Старик Адамс, у которого когда-то жила сиамочка Мими – ее ему подарили прежние хозяева, когда уехали жить за границу, и он не мог на нее надышаться до самой ее смерти, – сказал с грустью, что такую вот малышку он и сам бы взял – уж очень она напоминает его девочку. А Фред Ферри, наш (по слухам) местный браконьер, который крайне интересовался потенциальными возможностями сиамов с тех самых дней, когда он наблюдал, как Сесс, тогда еще котенок, бежал за сосновыми шишками или яблоками-паданцами, если я их ему кидала, и притаскивал их мне точно поноску, Фред Ферри заявил, что коли бы ее обучить, так она, когда подрастет, будет кроликов ловить почище, чем мышей.