Кошак (СИ)

— Тем более! Значит, ты тоже ласкаешь другого. Хотя признаю, это у республиканок проходит иначе, чем у внешников. Ты не столько даёшь себя, своё тело, свои чувства, сколько берёшь всё это у мужчины, порой даже насильно — как на охоте. Да, мозгами понимаю, но чувства… К тому же у меня перед глазами слишком много примеров женщин, кто со мной не нуждается во всех этих заменителях. Диана, Валери, Тина, Милена — им нет нужды в дополнительных остротах, они всё получают от меня или… моих эмообразов, когда меня не оказывается рядом.

— Опять ты про неудовлетворённость…

— Скажи, кошка, а если и со мной ты сможешь испытывать этот охотничий драйв?.. — мысль, подспудно преследовавшая всё время после ночного происшествия, вдруг окончательно оформилась. Осталось только довести её до ума и предложить на суд стаи.

— Ну, на полигоне тебе ещё рановато изображать дичь… — протянула валькирия с ноткой отнюдь не напускной задумчивости. — Ещё месяц-два точно не потянешь, а вот потом…

— Ты чего задумала, кошка? — теперь уже я занервничал. Упоминание полигона не сулило ничего хорошего — девочки там действовали предельно жёстко, стремясь натаскать меня в максимально сжатые сроки.

— Да так… пришла одна мысль… А вообще, кот, ты знаешь… я только сейчас поняла, что до тебя вообще не задумывалась, а что чувствует мужчина, когда его трахает республиканка? Мне как-то было безразлично на его душевные терзания. Я думала, раз трахаю, работаю, то ему обязательно будет хорошо — если он сделает хорошо мне. А сейчас я не уверена. Впервые за столько лет!

К назначенному времени валькирии встречали меня у границы силового купола над одним из закрытых участков полигона. Здесь тренировки проводились с боевым оружием и даже с использованием реальных полей мечника. Кошки были в броне, и стояли классическим своим построением, вогнутым полукругом. Я шёл к ним навстречу. Под ногами пружинила трава, лёгкий ветерок холодил лицо, утреннее солнце немного припекало, но все эти ощущения воспринимались где-то на грани сознания. Куда важнее было ощущение предвкушения предстоящей тренировки с полями. По телу сами собой метались искры — в такие моменты я инстинктивно обращался к своей второй природе, и это происходило совершенно независимо от сознания. А ещё остроты добавляли образы моих боевых сестёр, отчётливо видимые через боевой коммуникатор. При таком ракурсе броня казалась прозрачной, ненастоящей, виртуальной, а вот чёрные комбинезоны, выгодно подчёркивающие физиологию прелестниц — единственно настоящей одеждой. Как в капсуле полного погружения.

Но сильней всего на меня действовали лица кошек. Они даже не считали нужным скрывать собственных эмоций — здесь же, на стайном канале связи, все свои. Вот Сайна. Она чем-то жутко довольна, даже улыбается немного отстранённой, предвкушающей улыбкой. Вот Триша. Эта задумчива и смотрит на меня как-то оценивающе, словно что-то взвешивает в своей милой головке. Викера выглядит решительной, но нет-нет, а сквозь собранность наставницы, да пробивается лукавая, немного хищная улыбка предвкушения. Милена просто улыбается, посверкивая на меня полными задора глазами. Мисель тоже здесь — успела «принарядиться», пока я ставил гравикар на прикол. Она флегматично спокойна, но смотрит внимательно, изучающе. Эйди… эта смотрит алчно, жадно, словно раздевает взглядом. Только Рита погружена в какие-то свои расчёты. Она не любит отвлекаться во время перерыва между тренировками. Предпочитает полностью отдаваться делу, которым озабочена в данный момент… и даже постель — не исключение. Не ждёшь от неё того, что она порой вытворяет… Отстранённостью или холодностью там и не пахнет…

Я ожидал, что с таким настроем валькирии начнут заигрывать, предпримут какую-то пикировку, но нет. Только Милена загадочно бросила как бы между прочим:

— До обеда работаем, потом будет весело.

Что именно задумали боевые сёстры, я узнал, лишь когда мы вернулись в зал обслуживания боевых платформ, где на полигоне хранилась броня. Валькирии почти синхронно зашли в полусферы с магнитными захватами, пристроились здесь спинами к основному магнитному столбу. Мгновение — и скорлупа на моих девочках начала открываться.

Я стоял чуть в стороне, с интересом наблюдая за привычным действом. Мне нравилось наблюдать, как кошки покидают броню. Они двигались выверенно, изящно, даже грациозно. Мягкие, пластичные движения рук, потом ног, и вот уже девочка свободна от внутренних захватов, поддерживающих тело как бы на весу, оставляя между мощной бронёй и хрупким телом пустое пространство, наполненное специальной пористой структурой — чтобы даже самый сильный внешний удар не мог навредить «всаднице».