Кошак

Я почти не слышал её слов, воспринимались лишь фрагменты, куски смыслов. Ставшее бессмысленным противоборство отдалилось, ушло на задворки сознания, на первый же план вышла первейшая потребность человека — в продолжении рода. Всё, что я смог уловить в горячечных словах моей кошки — это шанс на спасение от сжигающего тело и разум влечения. Прокричал-прокаркал, с трудом выдавливая слова из пересохшего рта:

— Что… должен…

— Скажи: «Я вверяю себя в твою власть, кошка», — словно неразумному дитяти принялась втолковывать мне валькирия. Её голос при этом сочился нежностью, призывом, хотя и подрагивал от еле сдерживаемого напряжения.

Возможно, не всё было так однозначно с этой победой. Потяни я ещё время, и не факт, что девочку не накрыло бы возбуждением уже от её собственного ощущения доминирования, от обманчивой открытости жертвы в её когтях. Собственные пристрастия валькирии могли сыграть с ней дурную шутку, и моё бездействие при этом било по ней сильнее активного противодействия. В душе наставницы шла своего рода цепная реакция, способная завершиться сама по себе, без всякого влияния извне. Завершиться самым что ни на есть банальным образом — погрузив её собственное сознание в пучину страсти. Вот только все эти резоны для меня сейчас были недоступны, я уже находился в той самой бездне, каковая заглядывала в душу валькирии. Важны были даже не слова — значение имел исполненный страсти тембр голоса наставницы, ставший для меня тем спасительным кругом, за который уцепилось горячечное сознание.

— Я… вверяю… себя… в твою… кошка! — простонал я.

С остервенелым рычанием и горящими безумием глазами эта бестия буквально опрокинула меня на спину, легко сломив сопротивление упирающихся в пушистый ковёр рук. Руки тут же были заведены за голову, цепкие пальцы проникли между моих пальцев, и запредельным нажатием ладони оказались пригвождены к полу. Над самым лицом блеснули угольки глаз беснующейся кошки. А в следующее мгновение заработали мышцы её влагалища, теперь уже не удерживая, а, напротив, заставляя двигаться, пульсировать в лоне напряжённую плоть. Нас обоих накрыло запредельным отходняком. Кошка не удержалась — упала сверху. Бестолково заворочалась, тщетно пытаясь вновь оседлать. Но и я был не в состоянии воспользоваться её минутной слабостью. Тело пронзали какие-то блуждающие спазмы, спину выгибало, несмотря даже на лежащую сверху совсем не лёгкую валькирию.

К моменту, когда утихли спазмы, Викера уже справилась с собой и приступила к новой, теперь уже не связанной никакими условностями, игре. Она окатывала меня собственной страстью, как приливной волной, заставляла мою душу звенеть ответным чувством, и снова и снова отправляла в непредставимые дали удовольствия. Мы улетали туда вместе, сцепившись так крепко, будто были в этот момент одним целым. Но вот сквозь накатывающие волнами ощущения прорезался шёпот любовницы. Она то ли требовала, то ли просила меня сесть, как раньше, и я не смог отказать своей кошке. Тут же по телу заскользили её когти, а им, почти без веления разума, столь же естественно ответили мои пальцы. Наши сознания опять ухнули в бездну влечения, возбуждение заскользило от одного к другому, отражаясь, множась друг в друге. Наш рык, возвестивший миру об очередной кульминации, слился в единый звук.

Не знаю, сколько прошло времени. Вспышки запредельного удовольствия напрочь выжгли рассудочность и саму способность соображать. Вик было проще, в её распоряжении оказался имплант, возможности которого она беззастенчиво использовала. Исключительно для удовольствия — возбуждения мы и так давали друг другу через край. Однако даже в таком состоянии я смог уловить изменение во внешнем мире. Странно было бы, если бы не уловил… В какой-то момент тяжесть женского тела на мне попросту исчезла, что вызвало мой возмущённый рык, но почти сразу всё вернулось на круги своя. Только голос, зазвучавший над самым ухом, принадлежал уже не наставнице.

— Ну что, Кошак, готов быть моим тренажёром… в постели? — из Тиш буквально били жизнерадостность и азарт.

— Что? Почему?

— Кошак. Как я и говорила, будешь помогать девочкам… тренироваться, — поспешила внести ясность Викера. — Расслабься и получай удовольствие, тебя сегодня больше никто не будет заводить так жёстко.

И я действительно расслабился. Немного прояснившееся сознание позволило вскоре и мне подключиться к тренировкам. Конечно для пущего эффекта нужно было иметь кристально ясную голову и полную сосредоточенность на процессе, но ведь и физиология девочек ничуть не изменилась с последнего нашего плотного общения, да и нервные центры никуда не делись… Вся заковырка была в отсутствии должной сноровки в обращении с имплантами. Тут наставница оказалась права. Всё же постель — лишь частный случай их использования, ещё и далеко не основной… Кто бы сомневался. Но я старался, и судя по восторгу прошедших через меня за неполный час кошек, получалось не только у них.