Кощачьи Щи (СИ)

- Так, - рспорядилась она, - Околачивайтесь сдесь, возле вот этого вагона. Нужно будет посмотреть, как пойдёт дело, провести анализы, ну там и всё такое.

Тем временем Лариус сообщил о том что икши предприняли очередную попытку добраться до базы, на этот раз в значительно большем составе и с нескольких сторон сразу, при поддержке тавровских лучемётчиков. Поскольку тут уж агрессивные действия были наморду, боеголовке ничего не оставалось как сработать. Запущенная из орудия "Котры", она взорвалась над цепями семенящих задом вперёд тавров и повывела лучемёты из строя. Учитывая то что танки продолжали поливать их крупным градом, им снова не оставалось ничего другого как убраться. Естественным было предположить что следующий раз они вернутся при поддержке ещё более тяжёлой артиллерии, так что кошцы наскоро смотались к военной базе, той самой куда вывозили экипаж посудины, и учинили там привентивный погром, спалив несколько складов и взорвав туннели, ведшие в подземные хранилища. Как они надеялись, это должно задержать икшей от мобилизации всякого старья типа танков на гусеничном ходу, если у них таковое вообще имелось. Поскольку "Котра" вернулась целёхонькой, Твину ничего не оставалось как поздравить с этим кошцев, хотя и не без добавления насчёт "повезло дурачкам".

Пока суть да дело, требовалось продолжать то, зачем и был учинён весь этот безобразный цирк: резать обшивку. Без гравипушки дело несколько осложнялось, так как теперь подвинуть корабль не было почти никакой возможности. Помятуя о том что такое работать в сдешнем городе, решили выбирать цели пусть подальше, но в чистом поле, а не среди муравейника. К таковой цели и отправилась колонна в очередной раз - кажется, это был уже четвёртый по счёту моллюск. Этот торчал из земли, зарывшись туда носом, и хорошо было бы вытащить, да нечем. Пришлось приступать к резьбе как есть, что было неудобно; однако понятно, что остановить это никак не могло, и шматы "сала" продолжали один за другим отделяться от тушки корабля и укладывались на тележки.

К этому времени стало слегка подколбашивать погоду, так как в сером слое облачности стали появляться прогалы и оттуда ярко просвечивало солнце, почему-то огроменных угловых размеров. Под светом равнины выглядели чуть менее, но всё же уныло, особенно учитывая повсеместные полосы статуйняка, вызывавшие уже неиллюзорное отвращение. Например место падения корабля находилось на огромном, в несколько километров поле, занятом маленькими, по колено, статуэтками; они были натыканы на стальные стержни, вбитые в грунт, так что приходилось раскатывать дорогу по этой "траве", прежде чем проехать. Под колёсами при этом стоял воистину отвратительный хруст, напоминая известную поговорку "не грусти - похрусти"; тут от хруста невольно обернёшься в поисках стены.

За восемь уверенных рабочих часов скорлупа была срезана с моллюска и колонна отправилась обратно; уложенные на тележки и притянутые тросами куски елозили и норовили сползти, так что приходилось поправлять. На погнутых телегах заедали колёса и сцепные устройства, а также вылезала ещё тыща и одна причина остановиться. Ввиду этого было припомнено много ругательств из самых различных языков, а также на месте изобретены новые идиомы, должные помочь выпустить негодование. Примерно на пол-пути к базе колонна пересекла дорогу, по которой двигались порядочные толпы некроикшоков - практически без никакой ручной клади, сотни их медленно тащились друг за другом, и зрелище понятное дело было то ещё. Твин остановил трактор, и высунувшись из окна осведомился, что за парад; на это ему несвязно ответили, что на равнине стало фигово из-за каких-то машин, так что всё зомбонаселение эвакуируется в подземные поселения. Даже эти тупые речи, тянущие на твёрдое "неуд" по родному языку, явно указывали, что за машин опасаются зомби. У оверлункса в голове промелькнуло понятие, которое он последний раз вспоминал только на Халувине, в бункере вИХ - "ненависть".