Кощеева невеста

— Так он весь день висел, — Лис говорил сбивчиво: он затаил дыхание, пока творил колдовство, и теперь никак не мог отдышаться. — Только споймали сегодня вашего приятеля. В подземелья отвели. А завтра, глядишь, его голова уже на частоколе будет выставлена всей Нави на потеху.

— Мы должны спасти нашего друга! — богатырь встал, одёрнул рубаху, его светлые брови сошлись у переносицы.

— Нет времени! — завопил Лис. — Сматываться надо! Кощей вот-вот проснётся! Василиса уж на стене заждалась.

— Идём, — чародей тряхнул головой. А собравшемуся было возразить Ваньке пообещал: — Мы ещё вернёмся. Парень прав: сейчас медлить никак нельзя.

Запечатывать дверь Лис не стал — только время зря потеряешь, а пропажу всё равно обнаружат, — но следы свои на всякий случай подчистил. Мало ли?

Удача снова повернулась к ним лицом: ему удалось провести беглецов наикратчайшим путём, не встретив ни собак, ни Кощеевых слуг, ни дорогую сестрицу Доброгневу, чтоб ей пусто было.

Когда они выбежали наружу, свет больно ударил в глаза. Лис побоялся, что опоздал. А вдруг все уже проснулись, и сейчас их встретят вооружённые до зубов мары или, божечки упаси, сам Кощей? Но путь, к счастью, был свободен.

— На стену, — скомандовал Лис и сам, почти не таясь, первым полез по выщербленной ветром и дождями лестнице.

Легконогий Весьмир держался рядом, а вот богатырь, беспрестанно зевая, отставал. И какой только прок от него? Вымахал здоровенный детина, а сонным заклятиям сопротивляться так и не научился. И это ведь ещё так, остаточный след в воздухе…

Уже издали Лис заметил, что Василиса с Маржаной по-прежнему стоят на стене, и у него отлегло от сердца. А то, что они явно избегали приближаться друг к другу… что ж, он не мог винить мать за недоверие к маре… Анисьи нигде видно не было — наверное, та всё ещё отсиживалась в кустах.

— Ну, здравствуй, Василиса, — Весьмир, подбежав, раскрыл объятия, но мать вдруг словно остолбенела. Её лицо побледнело, губы беззвучно шевелились, а по лицу градом катились слёзы.

Лис сперва не понял: чего это она? И лишь потом до него дошло: Василиса, комкая в руках подол платья, во все глаза смотрела на богатыря. Наконец к ней вернулся дар речи:

— Ванюшка? Ты?!

— Дык а кто же! — заулыбался богатырь. — Давненько не видались, Васёна. Вишь, я вот за тобой явился…

От Лиса не ускользнуло, как помрачнел лицом Весьмир. Ох, явно не такого приёма он ждал — вон даже капюшон надвинул, чтобы досаду скрыть. А Лису вдруг даже позлорадничать захотелось, мол, что, съел, чародейская душонка? Густо тесто замесил? Вот и получай теперь пирожок с ревностью.

— Четверть часа, — обеспокоенно напомнила Маржана, но её никто не послушал.

Василиса подошла к богатырю, тронула руками его веснушчатые щеки и подбородок, поросший рыжеватой щетиной, — будто бы не верила, что перед ней не призрак.

— Но как же так? — пролепетала она. — Ванюша, родненький, ты ж не изменился совсем. Сколько же тебе годков нынче?

— Не считаю я лета, — буркнул богатырь, слегка покраснев. — Бросил это дурное занятие. Мне, вишь, молодильное яблоко пожаловали, как и тебе. Ты, кстати, тоже ничуть не изменилась. Всё так же хороша.

— Врё-ё-ёшь, — с улыбкой протянула она, взяв Ванюшу за руки. — Никогда я красавицей не была. Даже после того зеркала да гребешка — Даринка всё равно была краше.

— Ну, так то Даринка. Она у нас краше всех! — взгляд богатыря стал мечтательным. — Вот погоди, спасём тебя и всё Дивье царство от Кощея, а там я и к жене вернусь. Она меня ждёт и тебя увидеть всё надеется. То-то радости будет!

Василиса, помрачнев, выпустила его руки.

— Зря ты всё это затеял, Вань… Неужто тебе дома с любимой женой не сиделось? Чего на подвиги-то понесло?

— Вовсе и не зря, — надулся богатырь. — Нешто я могу спокойно штаны на печи просиживать, когда в мире такое творится? Да ты не боись, если война долго продлится, царь Ратибор и Даринке молодильное яблочко пожалует — он обещал! А покамест вот так живём — птичек-весточек друг другу кажну седмицу посылаем…

Лис нахмурился. Услышанное ему совсем не понравилось. Ладно, Ванюша тот ещё остолоп, задурили ему дивьи люди голову. Но дать яблоко мужу и не дать жене — каков же хитрец этот Ратибор! Соломки себе подстелил на случай, если богатырь взбрыкнёт. Мол, не будешь послушным — останется твоя жена старухой и помрёт в урочный срок. А хочешь вечно жить со своей любимой — делай как царь скажет А Весьмир наверняка понимает, что к чему, — вон как глаза прячет. Может, даже он эту хитрость и придумал. У-у-у, морда!

— Вань, расскажи, как там сестрёнки мои? Как батюшка? Ежели, конечно, жив ещё…

— Помер Неждан Афанасьевич, — вздохнул Ванюша. — Неведомая хворь его одолела, когда тебя увезли. Года три на бабкиных отварах протянул, а по весне лёг на печку и преставился. Пока в горячке метался — всё виноватился, мол, своими руками отправил доченьку родненькую на погибель в Навьи земли.

— Не виноват он. Я сама пошла! — глаза Василисы заблестели от слёз.

Богатырь вместо ответа развёл руками: дескать, ничего уже не попишешь — дело прошлое.

— Вань, а лавка, выходит, Златке досталась?