Кощеевич и война

— Послушай, я одного в толк не возьму: а как твоя Таисья в Дивье царство попадёт? Это ведь ой как непросто.

— Так срок подходит. Пока мы с Навью воевали, в Дивнозёрье как раз полвека прошло, скоро вязовое дупло от них к нам вновь откроется. Таисия съест молодильное яблоко, которое я ей оставил, и придёт, чтобы начать всё заново здесь, со мной. Она меня всю жизнь ждала, понимаешь?

Яромир посмотрел на царя. А ведь он прав. Подобная любовь только в сказках и встречается, и, если случилось такое чудо, нельзя от него отказываться. Наоборот — нужно беречь как зеницу ока. Такой шанс судьба лишь единожды дать может, и то не каждому. Признаться, ему было даже немного завидно.

— Что ж, тогда будьте счастливы.

А что он ещё мог сказать?

— Рад, что ты меня понял!

Царь встал, протянул ладонь, они пожали друг другу руки и обнялись.

— Пойдём прогуляемся в саду? — предложил Радосвет.

Яромир уловил намёк: мол, во дворце и у стен есть уши. Но защитой занималась Радмила — ставила чары, чтобы всякие, как царь изволил выразиться, «дуреборычи» не подслушивали. От неё же самой можно было и не скрываться — своя всё-таки. Но выходит, сейчас Радосвет хочет сказать что-то такое, о чём сестре пока знать не надо? Что ж, после недавней ссоры его можно понять.

— Пойдём.

Яромир совсем не ожидал, что этот их разговор окажется куда сложнее предыдущего. А зря.

* * *

Солнечный свет преломлялся в хрустальных листьях, на стволах деревьев плясали радужные блики, под ногами расстилался ковёр из трав, в котором кое-где проглядывали белые головки ромашек. Яромир любил запретный сад, где росли молодильные яблони. Здесь можно было гулять часами и не встретить ни одной живой души.

Впервые он попал сюда в детстве вместе с матерью. И та сказала:

— Посмотри на эти деревья, Мир. Видишь, на ветвях одновременно цветут цветы, зреют завязи и наливаются золотом волшебные плоды. Если присмотришься, заметишь, что на них нет ни гнили, ни червоточинки, а листья знай себе звенят и звенят, но никогда не опадут все до единого. Это и есть торжество жизни над смертью.

Конечно, он тогда не понял, о чём матушка толкует. Признаться, и сейчас не до конца понимал. Знал только одно: после долгой колдовской зимы молодильные яблони зацвели первыми.

— Ух, и жаркий выдался денёк! — Радосвет закатал рукава алой рубахи. — Квасу хочешь? Я захватил салфетку-самобранку.

Яромир покачал головой:

— Потом. Сперва расскажи, что хотел, а то у меня душа не на месте.

Радосвет всё равно достал салфетку, но расстилать не стал, а принялся ею обмахиваться на ходу.

— Душа не на месте — ты это очень верно приметил. Вот и у меня тоже. Чую, что-то грядёт. Словно сама земля подсказывает: будет буря.

Связь Дивьего царя с его землёй была древней и нерушимой, поэтому любые предчувствия могли иметь значение, и Яромир насторожился:

— Неужто опять война?

— Не знаю. Нет. Не похоже. — Радосвет прикрыл веки, прислушиваясь к ощущениям. — Знаешь, это как голос издалека. Что-то шепчет, а слов не разобрать. Наверное, я ещё не научился правильно слушать.

— Ещё научишься, какие твои годы! — Яромир хлопнул друга по плечу. — Вот разберёмся с боярским гадючником, который после твоего отца остался, и заживём как в сказке!

— Надеюсь. — Радосвет, вздохнув, открыл глаза. — А помнишь, ты рассказывал мне про запах беды? Сейчас ничего похожего не чуешь?

Яромир шумно втянул ноздрями воздух,

— Нет, только цветы.

— Хорошо. — Лицо друга посветлело. — Может, я зря беспокоюсь, но быть царём — это значит думать на несколько шагов вперёд. На днях прибудет гонец из Ночьгорода.

— По государственной надобности?

— Скорее, по личной. Когда я ездил в Полуночный край, мы встречались на границе — так, чтобы каждый стоял на своей земле. От имени конунга пришла говорить Тээс, его старшая дочь. Она слывёт могущественной ведьмой. Вот её-то я и попросил помочь с одним заклятием, а она обещала прислать мне амулеты. Знаешь ведь, я сам в колдовстве не очень…

— Что ты собираешься сделать? И почему просишь о помощи полуночников, а не Радмилу? Разве не её ты назначил верховной чародейкой Дивьего царства? — Яромир сдвинул брови к переносице. Ох, что-то темнит Радосвет.

— Всё так, но есть вещи, которые царь должен делать сам.

— Это какие же, например?

— Я должен обезопасить нас от Лютогора,

— Да он же в остроге сидит на цепи да в наморднике, как злая огнепёска. Чем он нам может угрожать?

Яромир не понимал, что царь затеял и, главное, зачем. Они же победили. А что Лютогор пока молчит, так это дело времени. Хотя кое в чём могущественная ведьма и впрямь могла бы помочь, вдруг осенило Яромира, и он поспешил поделиться догадкой:

— А Тээс сумеет пролить свет на тайну его бессмертия? Это стало бы большим подспорьем.