Кощей

– Мне было четырнадцать лет, когда я влип по-крупному. Реально по-крупному! Такой дурак был! И в результате своей глупости стал тем самым пареньком, которого должны были «взять». Более того, полицейские с радостью были готовы повесить на меня дополнительно пару-тройку обвинений, и дело в шляпе: «борьба с преступностью дает плоды». Знаешь, им же просто нужны закрытые дела. Запугали меня и те и эти, я и не сдавал никого и был готов подписать все, что требовали полицейские. А дальше – детская колония. Константин единственный, кто не считал все это правильным. Он тогда лихо взялся разбираться: и на меня нажал как следует, и другим досталось. Подробностей я не знаю, но дело он обставил славно: сел кто надо. Я сначала думал, за мной придут, но Константин забрал меня из детдома. И вот он я – закончил юрфак, работаю адвокатом. Почти успешный человек.

Было неясно, гордится ли он своими достижениями или своим опекуном, но чем-то молодой человек явно гордился, иначе с чего он вдруг взялся рассказывать эту историю незнакомому человеку?

– А почему он ушел из прокуратуры?

– Трудно сказать, он странный человек. Он не сразу переключился на кредиты: занимался недвижимостью, антиквариатом. Он словно ищет что-то или бежит от чего-то. Иногда даже я его боюсь – не знаю, как бы он поступил, если бы я стал ему перечить, вместо того чтобы слушаться. Уверен в одном: второго шанса он бы мне не дал – он не из тех, кого можно взять на жалость. Однажды он мне сказал: «отношения между людьми складываются по двум линиям – взаимовыгоды и использования». Бескорыстие? То, что является бескорыстием с твоей стороны, со стороны другого становится использованием. Понимаешь, о чем я говорю? Я думаю, ты успела заметить: он не тот человек, который позволит использовать себя. Но меня все устраивает. Я бы уже сдох, если бы не он, понимаешь? Честное слово, убили бы, или подсел бы на наркоту. Поэтому я делаю все, что он говорит, стараюсь быть хорошим сыном, – театрально заключил Виталий.

– Прям вот все?

Виталий кивнул, прожевывая свой сандвич.

– Даже если что-то плохое?

– Например? – улыбнулся он.

Анне снова стало неловко, на этот раз определенно за свой вопрос.

– Ладно, я понимаю, что ты имеешь в виду, – заметив её смущение, мягко заговорил Виталик. – Он не кажется хорошим человеком. Но я скажу, что он хороший человек! Знаешь, почему? Потому что он всегда делает так, как говорит и всегда говорит честно о том, что делает, и никогда не лукавит о своей позиции или чувствах. Да, он не тот, кого сильно заботят судьбы других, но у него есть свои принципы и он им следует. А люди… Они знаешь, какие? Они всегда готовы бить себя в грудь и говорить о том, что надо заботиться о слабых и делиться богатством, но на самом деле они это делают лишь потому, что у них ничего нет. Они кричат о том, что нужно защищать обиженных, когда сами находятся с их стороны, а очутись они по другую сторону, что тогда? Станут ли они следовать своим словам? Люди любят говорить, когда уверены в том, что не им отвечать за эти слова. Посмотри соцсети, что там происходит. Сначала они смеются без зазрения совести над фотографией больного ребенка или старика с альцгеймером только потому, что кто-то добавил к этому смешную подпись, а потом те же люди высказывают солидарность с бредовыми заголовками о бездушном обществе и брызжут слюной под какой-нибудь статьей в попытке изобразить из себя поборников справедливости. Те же люди! Понимаешь? Нет, я не против здорового цинизма, но зачем при этом так стараться изображать из себя святош? Только ради того, чтобы выглядеть лучше других? Самый простой способ быть благочестивым – это быть лицемером, вот что я скажу! Поверь мне, я этого навидался. Все такие, но только не Константин. Если ему кого-то не жаль, он не будет делать вид, что жаль, лишь бы потешить свое себялюбие.

Анна наелась и, положив голову на ладонь, улыбаясь слушала. Ей нравилось разговаривать с Виталием, – он казался жизнелюбивым, открытым, и все, что он говорил, было ей интересно.

– Тяжело было жить в детдоме? – спросила она.

– По-разному: то так, то так.

– Не пугало то, что ты совсем один?

По странной случайности Виталий – уже не первый воспитанник системы, которого она встретила в последние дни. Они оба выглядели вполне счастливыми, и Анна задалась вопросом: почему по-настоящему одинокие люди зачастую чувствуют себя менее одинокими, чем люди, у которых кто-то есть?