Кощей Бессмертный и народ Перуна. Сила Духа

Друзья отпустили коней пастись, а сами пошли в лес, им не терпелось услышать рассказ Одина о том, как он добыл своего коня, а Один, взяв своего жеребца под уздцы, повёл его рядом с ними, от его зорких глаз не укрылось то, что они просто предоставили своих коней самим себе, которые не были даже взнузданы и те спокойно принялись щипать траву, но не подал вида, что что-то не так.

Он тоже убрал удила из зубов своего коня, и не снимая уздечку, отправил того на пастбище, тот осторожно и медленно пошёл к остальным жеребцам, не дойдя до них около двух саженей, остановился и тоже принялся за траву, время от времени, бросая взгляд в их сторону, те паслись, не обращая на него внимания, это его несколько успокоило, и теперь он стал их оценивать.

Кони наелись и улеглись на землю головами к центру, и своим ржанием, подозвали его к себе, тот недоверчиво пошевелил ушами, но всё же подошёл и услышал, как ему сказали:

– Слушай, хочешь повеселиться, присоединяйся к нам, сейчас наши хозяева будут хвалиться друг перед другом о том, как они нас поймали, – тогда он тоже лёг рядом с ними, головой в центр, и стал прислушиваться.

В лесу под деревом, наши друзья тоже улеглись по кругу, а Огнеслав первым начал рассказывать свою историю.

Он повторил всё, что рассказывал раньше слово в слово и передал слово Радану, все поулыбались, и только Один заразительно смеялся над ним.

Радан принялся рассказывать свою историю, как всегда с шутками и прибаутками, что тоже весьма позабавило Одина, да и остальных друзей, закончив говорить, он передал слово Ратибору, который весьма правдиво с большой долей юмора, преподнёс своим слушателям свою историю поимки коня, все смеялись, Один уже не мог хохотать, а только сипел, остальные больше смеялись над ним, ежели над рассказом.

Дав Одину возможность, прийти в себя, они потребовали от него, чтобы тот рассказал им свои приключения, он не стал себя долго упрашивать и начал свой сказ:

– Вы знаете, что как только мы вышли из лесного Урмана, я первым покинул наш отряд, мне почему-то вдруг сильно захотелось отправиться в сторону горы Меру, поэтому простился с вами, перекинулся Зайцем и поскакал в степь.

Прошла целая седьмица, а я всё бежал таким образом в одном направлении, не сворачивая с курса, как вдруг чуть не запрыгнул на жеребца, который лежал в густой траве и прохолождался, смежив глаза.

Это был вороной жеребец, громадный и статный, его чёрная кожа блестела от лучей Ярилы-Солнца, чёрная грива, как покрывалом окутывала землю около него.

Он открыл свои глаза и искоса посмотрел на меня, но увидев зайца, только фыркнул и снова закрыл, видно было, что в не его характере обращать внимание на каких-то зайцев, вот тут меня осенило, если тот не боится зайцев и не считает их за врагов, значит, даёт шанс и его нельзя упускать, тем более, что этот вороной мне сразу пришёлся по душе.

Я подскакал к нему поближе и ткнулся в его бок носом, но он даже не среагировал, а просто спал, тогда пришло решение, что если походить с ним вместе, понаблюдать за ним, и чтобы конь ко мне привык.

Так мы с ним ходили вместе целую неделю, он не обращал на меня внимания, но было заметно, что ему приятно моё присутствие, даже тогда, когда я залазил к нему на спину во время его сна.

Временами мы с ним играли в догонялки или просто ходили и бегали по степи, и вот однажды, как обычно, лёжа на его спине, неожиданно для него, Заяц перекинулся в человека по имени Один и распластался на его спине, крепко обхватив ему шею руками.

Конь почуял неладное, но было поздно, тогда он вскочил на ноги и упал на спину, чтобы раздавить меня, однако я был готов к такому повороту событий, расцепил свои руки в момент его кувырка и тут же перехватился обратно за шею, когда тот снова встал на ноги, крепко сжав ладони в замок, а ногами сдавил ему бока.

Глаза жеребца налились кровью, он встал на дыбы, норовя меня укусить, но я не дал ему такой возможности, сжав сильнее шею руками, а бока ногами, тогда он понёс по оврагам и буеракам, сквозь леса дремучего, поперёк реки быстротекучей, хочет любым путём сбросить меня со своей спины, но и я не прост, крепко держался руками за гриву, обмотав её за его шею, а коленями обхватил бока.

Сейчас я вспомнил слова Радана про заднее место потому, что у меня было то же самое и оно ужасно болело, но конь бежал, земля дрожала, из пасти у него пламя пылало, а из ушей дым валил.

Так мы с ним носились по Миру целую седьмицу, потом конь вдруг взмыл в небеса и стал там кувыркаться, так же как у тебя Ратибор, я уже успел с жизнью проститься, как он вдруг приземлился, встал, бока его ходили ходуном, и взмолился человечьим голосом:

– Что тебе надобно от меня? Отпусти на волю добрый человек. Век служить тебе буду верой и правдой, ты только позови.

Я погладил его по шее и стал шептать на ухо ласковые слова, чтобы успокоить и утешить:

– Ты, конь воронье крыло, я не обижу тебя и не желаю видеть тебя рабом, а хочу чтобы ты стал мне верным другом и защитником, мы предназначены судьбою друг для друга в беде и радости. Я даю тебе имя Черногрив.