Кощей. Перезагрузка

Кощей довольно кивнул и перевёл взгляд на Михалыча.

– Я, батюшка, так думаю, – протянул дед, – людишки-то они везде одинаковые, а значитца и здесь разный народ обитать должен. И купцы и лихой люд, а потому, не пропадём мы с работой нашей грешной. Командуй, Кощеюшка, а мы завсегда сподмогнём в деле благородном!

– Агриппина Падловна? – Кощей настороженно глянул на бухгалтершу.

– Да мне лишь бы дебет с кредитом сошёлся, – махнула она рукой. – Да чтобы статья доходов не пустовала.

– Доходы мы обеспечим, – ухмыльнулся царь-батюшка, – для того всё и затеваем. Ну, значит, так и порешим. Начнём всё сначала на новом месте. Гюнтер!

– Слушаю, Государь.

– Как у нас дела с припасами?

– Всё в порядке, Ваше Величество. Еда восстанавливается в стандартном режиме. Зерном, овощами и фруктами мы до лета запаслись… Хотя, тут сейчас и так лето на носу.

– Как это – «восстанавливается»? – перебил я дворецкого. – В смысле?

– Вот же Федька… – укоризненно покачал головой Кощей. – Второй год ты у меня служишь, а в дела никак не вникнешь. Уволю я тебя и похороню у ворот под осиной для пущего романтизму.

– Объяснили бы лучше, – обиженно проворчал я. – Вам бы только похоронить кого романтически…

А всё просто оказалось. Я раньше думал, что все эти тонны мяса, скармливаемые и Горынычу и всем придворным, просто завозились крестьянами из близлежащих деревень, но на деле и тут магия работала. Колдунство, то есть. Никак не привыкну к местному сленгу. После разделки туш, косточки собирались и над ними, запрограммированный на это еще сотни лет назад дворец, еженощно проводил ритуал восстановления и всё. Утром можно было опять закатывать пир.

– Хорошо вы тут устроились, – протянул я.

– Хорошо-то хорошо, – вздохнул вдруг Кощей.

– А что не так, Ваше Величество? – заволновался я. – Если мясо свежее, так мне всё равно, откуда оно берётся.

– Тебе бы только пузо своё ненасытное набить, Федька, – снова вздохнул царь-батюшка. – Колдовство тут какое-то странное, не пойму я его никак.

– Так вы же колдуете? – удивился я. – Да и дворец со своими обязанностями справляется, разве нет?

– Так-то оно так, да не так, – в третий раз порадовал нас протяжным вздохом Кощей. – Колдую я, не переживай и сила во мне великая не пропала, просто отклик от местного колдунства другой идёт.

– Это как?

– Тебе подробно изложить? – усмехнулся Кощей. – С таблицами и схемами?

– Не надо, – решительно произнёс я. – Я вам, Ваше Величество, на слово верю. Говорите не то что-то, значит, так и есть.

– Спасибо за доверие, – хмыкнул Кощей и повернулся к нашему кладовщику. – Виторамус, ничего странного у себя не замечал?

– Как не заметить, Государь? – кивнул интеллигентный бес. – Некоторые артефакты ведут себя зело странно. К примеру, кастрюля Авдотьи-склочницы перестала, уж простите, матом крыть и поёт теперь колыбельные да так занудно, что пришлось её переместить в закрытый отсек, а то соседствующие с ней артефакты в голос стали плакать и источать слёзы, а сырость у нас никак недопустима. Статуэтка единорога, привезённая Вашим Величеством из Рима, внезапно ожила и пришлось для её поимки вызывать бригаду ассенизаторов и техников, но это вредное животное всё же успело атаковать магический плащ Фернагора Красного и понаделать в нём дыр. А посох святого Хенрика так и вовсе рассыпался в пыль. И это я вам, Государь, только вкратце излагаю, а подробный отчёт будет представлен в Канцелярию к утру.

– Понял Федька? – повернулся ко мне царь-батюшка.

– Понял, что глюки какие-то с вашим колдовством, – кивнул я. – Это поддаётся ремонту, Ваше Величество?

– Как раз и занимаюсь этим, – успокоил Кощей. – Потому и Лиховида обратно в заточение сразу вернуть не могу.

– И не вернёшь, хрен костлявый! – тут же отозвался откуда-то сверху вредный колдун.

Кощей только поморщился на эту реплику.

– Давай, Фёдор Васильевич, принимайся за работу, – скомандовал он. – Пока я буду со своими делами разбираться, изволь разузнать всё о мире, в который мы попали. Особенно – о соседних к нам землях. Сколько людишек, кто правит, чем живут, как торговля налажена, про военную силу разузнай. Всё ясно?

Чего тут не ясного? Ясно как день, что всё опять свалили на бедного меня. Эх, жизнь…

Глава вторая.

Для того ли я оставил свет, убежал из столицы, чтоб погрязнуть в болоте житейском!

К\ф «Формула любви»

– Наливай, Михалыч! – скомандовал я, едва царь-батюшка покинул Канцелярию, погрозив нам на прощание пальцем. – Мозги чуть-чуть прочистим и за работу возьмёмся.

Я малопьющий вообще-то, но иногда пятьдесят грамм хорошего Кощеева коньячку очень даже способствуют просветлению разума, я давно это понял.

Дед разлил коньяк по стаканам и кружкам, все оживились, даже Маша, сбегавшая к себе в комнату за бутылкой вина. Только Аристофан поморщился и от коньяка отказался напрочь. В пользу своего вонючего самогона.

– Вот что, господа мои хорошие… – сказал я едва отдышался.

– И дамы, – Маша полюбовалась на рубиновые искорки в своём бокале.