Кощей. Перезагрузка

Через полчаса беременная молодка провожает нас в баню. Она находится на берегу пруда по ту сторону холма. За речушкой, на которой сделана запруда, видны ровные грядки огорода. Далее начинающее желтеть поле. И огород, и поле обнесены нехитрой оградой из жердей, оберегающей урожай от потравы лесным зверем. Несмотря на то что уже полностью стемнело, мое новое зрение позволило все это подробно рассмотреть.

Как оказалось, деревенские мужики еще поутру ушли заготавливать сено на дальние лесные поляны и вернутся только к завтрашнему вечеру. Встретила нас жена старосты, высокая, худая баба с большими и жилистыми, как у мужика, кистями рук и странным именем Колунья. Встретила так, будто ждала нашего прихода. Не поинтересовалась, ни кто мы, ни откуда, ни куда путь держим. Спросила лишь, останемся ли только на ночь или задержимся дольше. Узнав, что задерживаться не собираемся, кивнула и сама предложила попариться в баньке. Мол, она нынче уже топилась, надо лишь чуток подогреть. Разумеется, предложение мы приняли с благодарностью. Я наконец-то избавился от пойманной полдня назад рыбины, отдав ее конопатой девахе, сопровождающей Колунью.

В дом нас не пригласили. Пока прогревалась баня, усадили за длинный стол под жердяным навесом и поставили перед нами по кувшину с парным молоком и глиняное блюдо с расстегаями с репой. Помнится, уральские родственники как-то потчевали меня пельменями с редькой. У непривычного человека может запросто вывернуть желудок от одного запаха. Хотя на вкус, если перебить запах, например, стопкой самогона, пельмешки были вполне годными. Казалось бы, репа от редьки мало чем отличается, однако запах от расстегаев был ну просто изумительный. Прежде чем испробовать пирогов, мне пришлось шумно сглотнуть заполнившую рот слюну, иначе она потекла бы по подбородку.

Болтомир не церемонясь уминал угощение за обе щеки, с хлюпаньем запивая молоком. Странно, но он общался с женой старосты хоть и свысока, но без крайнего высокомерия, с которым обращался к чете хуторян и мельнику. Собственно, и общения-то особого не было. Колунья молча стояла в сторонке, наблюдая за тем, как гости споро работают челюстями. Лишь изредка отдавала распоряжения суетливо пробегающим бабам да цыкала на любопытных ребятишек.

Тут и банька подоспела.

– А что, – спрашиваю у сопровождающей нас молодки, – ведун или какая-никакая колдунья в ближайших окрестностях обитают ли?

– Так вы ж не иначе как через Леденеву мельницу пришли. Нешто не встретили его? – удивляется бабенка.

– Кого?

– Да Леденя! А на кой он вам? Ежели хворь какую заговорить, то и Колунья сможет.

– Мельник колдун? – встревает Болтомир.

– Рази ж мельник может быть не колдуном? – На лице беременной молодки отображается искреннее недоумение. – Как же тогда он заставит чертей жернова двигать?

– Разве их не колесо двигает, которое крутит вода? – заинтересованно спрашиваю я.

– Как колесо может толкать жернова, если оно крутится снаружи, а жернова двигаются внутри мельницы, – убойным аргументом звучит ответ.

Капитулирую, разведя руками.

– Поутру надо к мельнице вернуться, – говорит Болтомир, разоблачаясь в предбаннике. – Хорошо, что ты не дал мне снести голову наглому смерду. Глядишь, теперь поможет в поисках.

Вот так рушится мой план встать пораньше и, пока княжич спит, смотаться к мельнику, прояснить вопрос про посох и его бывшего хозяина. Чую, мне это важно знать. Задумавшись, машинально беру посох в руки и всматриваюсь в набалдашник. В мерцающем свете лучины кажется, будто череп ухмыляется.

Так с посохом и захожу в парилку вслед за княжичем.

– Эй! – выводит меня из задумчивого состояния возмущенный крик Болтомира. – Почему угли не залили?

Действительно, очаг каменки озаряется исходящим от углей алым светом.

В предбаннике слышатся торопливые шаги. Вероятно, кто-то спешит исправить оплошность. Ан нет… Какая-то возня. Дверь в парилку со скрипом подается внутрь, закрываясь плотнее. Из-за нее раздается глухой мужской голос.

Я вдруг вспоминаю, что слышал мужскую ругань, когда с опушки впервые увидел деревеньку. Получается, не все мужики ушли на сенокос.

– Эй! – Болтомир грохнул кулаком в дверь. Но та, сбитая из толстых, плотно подогнанных досок, даже не дрогнула. Снаружи никто не ответил. Зато послышался скрежет наверху, будто чем-то задвинули печную трубу. И действительно, небольшое помещение стало быстро заполняться удушливым запахом тлеющих углей.

Затравленно осматриваем парную. Нет ни ведер, ни даже ковшика с водой, чтобы залить угли. Стены из толстых бревен. Потолок, словно во фронтовой землянке, сделан внакат из таких же бревен.

– Уморить нас решили тати, – хрипит княжич и начинает безрезультатно биться в подпертую снаружи дверь.

10