Кошечка из Сакурасо (ЛП)

— Извинись перед всеми лапшичными в стране.

— Вспоминай китайскую холодную лапшу, если хочешь начать что-то делать.

— А где логика?

— Ну ты и чудак. Иногда я не понимаю тебя.

— Думаю, по сравнению с остальными в Сакурасо, я вполне нормальный.

— Когда сталкиваешься с делами других, действуешь быстро, словно на рефлексах. А стоит заняться своими собственными, как начинаешь тормозить словно черепаха.

— Это неправда.

— Да, это так. Большинство людей делает вид, что ничего не заметили, если увидят брошенных кошек. А ты заметил. Кроме того, ты весь месяц заботился о Масиро, хотя тебе это и навязали. Ты начал рано вставать, чтобы приготовить ей обед, и давал ей баумкухен, когда она хотела. Ты в буквальном смысле делал всё, чтобы помочь ей. Будь я на твоём месте, то не смог бы возиться так долго. Сората, ты как герой, живущий ради других.

— Потому что больше никто не поможет!

— Но... — Дзин понизил тон. — Подумай вот над чем. Ты без вопросов берёшься за проблемы других, но винить их за бездействие не хочешь. Я понимаю, тебе больно, если бездействуешь, тебе кажется, будто это делает тебя виноватым. Замкнутый круг.

— Я говорил не об этом.

— Если нет, то покинь Сакурасо, Сората.

От внезапных слов Дзина сердце Сораты затрепетало. Ещё бы, ведь Дзин попал прямо в яблочко. Чтобы успокоиться, Сората сразу нашёл себе оправдание: «Сиина и кошки до сих пор здесь. И с этим ничего не поделать».

— Я помогу тебе найти дом для кошек, а также позабочусь о Масиро.

Он не мог ответить ему просто: «Ты шутишь, верно?». Острый, как бритва, взгляд Дзина пронзил Сорату насквозь, не позволяя отвести глаза. Дзин недвусмысленно намекал, что ему не убежать.

— И тогда все проблемы будут решены, да?

Дзин в шутливой манере пожал плечами.

— Нет, но…

— Знаешь, ты мне и правда нравишься.

— Не могу поверить, что первое в жизни признание я слышу от парня.

— Ты уживаешься с оголтелой Мисаки, поддерживаешь довольно хорошие отношения с Рюноске и даже симпатизируешь такому типу, как я, хотя обычно парни меня ненавидят. Также ты помогал Масиро. Да и язык у тебя подвешен.

— Ну, давай тогда образуем комедийный дуэт.

— Давай в следующей жизни, камрад.

Дзин улыбнулся, а вот Сората не смог. Дзин так и не сказал нужных слов. Вместо них прозвучали другие, к которым стоило подготовиться заранее.

— Если не можешь решить, что делать, я помогу, но ты должен хотя бы решить, где останешься! Если хочешь вернуться в нормальное общежитие, то вперёд.

— …

— Ты знаешь, что я хочу сказать. Я не шучу. Если ты уйдёшь, я буду заботиться о Масиро и кошках.

— Гм…

— Так что решай сам: уйти или остаться. Не ищи себе оправдания. Если сделаешь это, то с лёгкостью найдёшь свою цель. Это просто, вариант А или Б.

Сказав это, Дзин встал. Сората не мог поднять головы. Он просто смотрел на стол, не в силах шелохнуться. Звук шагов Дзина всё удалялся, хотя чувство его присутствия не пропадало. Сората растерял желание спать. Верно, он хотел покинуть Сакурасо и вернуться в нормальное общежитие, позволив Дзину заняться Масиро и кошками. Причин оставаться больше не было. Ведь нужно радоваться? Он так сильно этого хотел. Ни к чему колебаться. Но тогда почему ему стало так трудно дышать? Будто он погружался в болото, пытаясь двигать тяжёлыми руками и ногами и не понимая, как выбраться. Не в силах терпеть это дальше, Сората улёгся на круглый стол. Тоска и боль заполнили его душу. Время медленно утекало.

— Сората.

Неожиданно его достиг призрачный голос. Звучал он слабо, но чисто. Сората понял, что рядом с собой он чувствовал Масиро, а не Дзина. Не в силах даже двинуть головой, он просто продолжал лежать на столе с закрытыми глазами.

— Ты уходишь?

— Уйти отсюда изначально было моим планом, — выдавил из себя парень, словно сдавливая в тисках прошлого себя.

Масиро вышла из гостиной, не произнеся ни слова.

— Какого чёрта сейчас произошло?

Он ударил трясущимися руками по столу, отчего по ладоням пошла лёгкая боль. В этот момент Сората проснулся, но тут же попал в турбулентный вихрь из собственных мыслей. Даже боль исчезла. Всё, что осталось, было противным ощущением, похожим на чувство вины. Правда, Сората так и не вспомнил, как оно называется.

Глава 3. Меланхоличный Июнь

Часть 1

— Не могу уснуть…

Сората без конца ворочался в кровати, а потом уткнулся в подушку, пытаясь обдумать ситуацию.

Но как бы он ни старался, это ни к чему не приводило. Он посмотрел на часы в телефоне. Два часа ночи. Вот уже два часа он пытался заснуть.

Выбора у Сораты не оставалось, так что он неохотно поднялся и включил свет.

Флуоресцентная лампа светила слишком ярко. Глаза не смогли приспособиться к свету, и от него закружилась голова. Глаза требовали сна, но разум отчего-то оставался ясным. Столь противоречивое чувство сильно мешало успокоиться.

Коричневая табби, Цубаса, раздражённо подняла голову. Какое-то время она смотрела на Сорату, а потом закрыла глаза, предварительно хорошенько зевнув. Не в силах встать, Сората свернулся калачиком и сложил молитвенно руки.

— Прошу, даруй мне сон.