Кошечка в сапожках (сборник)

— В половине седьмого. В семь мы уже были за столом, значит, он пришел раньше.

— Ваш муж утверждает, что лодку он брал для прогулки.

— Почему бы и нет.

— Бумажник, по его предположению, он мог обронить именно в лодке.

— Не исключено, хотя и маловероятно.

— А как бумажник смог оказаться на месте преступления?

— Не знаю, что и ответить. Меня саму эта мысль не покидает: как могло случиться, что Стивен был со мной, а его бумажник обнаружили около…

Она замолчала, не желая продолжать. Но во всем ее облике — сверкнувших ненавистью зеленых глазах, губах — читались невысказанные слова.

— Миссис Лидз, — адвокат старался говорить взвешенно, — обвинение делает ставку на то, что вы, его жена, — единственное алиби Стивена. Теперь же, когда отыскались свидетели…

— Что это за люди? Как их зовут?

— Извините, их труднопроизносимые имена не отложились у меня в памяти. Если хотите, я позвоню вам позже из офиса.

— Нет, я просто подумала, что в Калузе половина вьетнамцев приходятся друг другу родственниками. И если эти двое…

— Здравая мысль.

— Их показания — это ложь. Стивен не мог заходить в тот злополучный дом.

— Они ведь могли и ошибиться.

— Тем более, если они не уверены, пускай лучше молчат! Вы ведь знаете… эти… эти подонки…

Она мелко затрясла головой, не в силах остановиться.

— Извините меня, — она пыталась совладать с нервами. — Ради Бога.

Мэтью дал ей время успокоиться. Склонив голову, она разглядывала свои руки. Небо за окном заволокло тучами. По направлению к дому двигался трактор. Начинался дождь.

— Меня обвиняют в пособничестве? — горестно спросила она.

Не поднимая головы, она нервно ломала свои длинные пальцы с ярко-красными ногтями.

— Кажется, да, — пришлось сказать Мэтью.

— А свидетели, неужели они посмели сказать, что видели нас вдвоем?

— Нет, они обвиняют только Стивена.

— Это снимает с меня подозрения?

— Тот, кто написал в газету…

— Я виновата, — тихо произнесла Джессика. — В своих помыслах я грешна… — Она в упор взглянула на него. — Я не раз мысленно перерезала им глотки, вырывала глаза, отрезала…

Голос ее дрогнул, она отвернулась.

Вспышка молнии пронзила летнее небо. Человек в соломенной шляпе и рабочем комбинезоне бежал от трактора к дому. Послышался раскат грома.

— Давайте обедать, — предложила Джессика.

Дождь плотной стеной отгородил крошечную конторку лодочной станции, где Уоррен терпеливо дожидался Чарли Стаббса, заливавшего на пристани бензин в двадцатипятифутовый «Бостонский китобоец». Уоррену очень подходил стиль жизни Флориды, его напряженность. В Сент-Луисе хватало своих драм, самая существенная из которых — торнадо, но во Флориде дела разворачивались куда изощреннее и разнообразнее и отличались непредсказуемостью. На фоне жгучего солнца может разразиться такой ливень, что сбивает с ног человека. Струи дождя выбивали дробь по дощатому настилу пристани, рвали паруса лодок, гулко били по деревянной крыше, омывали окна, закрытые жалюзи. Это был настоящий лягушачий рай.

Стаббс прикрылся от дождя оранжевой накидкой, которая вряд ли могла служить защитой от настоящего шторма. Ветер трепал концы плаща, как бы пытаясь сорвать его. Стаббс невозмутимо стоял на коленях возле лодки, держа в руках наконечник от шланга и покусывая давно потухшую сигару. Наконечник крепко засел в отверстии заливного бака. Уоррен порадовался, что находится в помещении.

Владелец лодки, в серых шортах, белой футболке и коричневых шлепанцах, промок до нитки. Он без умолку что-то доказывал Стаббсу, пока тот наполнял бак, но слов слышно не было. Стаббс время от времени кивал в ответ собеседнику. Наполнив бак, Стаббс поднялся с колен, аккуратно повесил шланг, завинтил крышку бака, для верности подтянул ее ключом и поспешил к дому. Ветер сердито трепал полы его плаща. За ним семенил вымокший хозяин лодки.

Зайдя под навес, они продолжили разговор. Стаббс произнес:

— На вашем месте я бы обождал минут десять.

— Похоже, тут и дольше проторчишь, — бросил его собеседник. — Вы принимаете «Американ Экспресс»?

— Только «Визу» и «Мастеркард», — ответил Стаббс.

— Придется платить наличными, — сказал владелец лодки и полез за бумажником. Глянув на Уоррена, он спросил: — Сколько с меня?

— Одиннадцать долларов шестьдесят центов, — подытожил Стаббс.

— У вас найдется сдача с двадцати долларов? — спросил мужчина и повернулся к Уоррену: — А ты чего глазеешь?

— Это вы мне? — удивился Уоррен.

— А где ты тут видишь кого-нибудь другого?

— Действительно, — согласился Уоррен.

— Никогда денег не видал, что ли?

— Вот вы о чем, — усмехнулся Уоррен. — Ваша правда, не скрою, я намеревался жахнуть вас по башке и завладеть вашими двадцатью долларами.

Стаббс расхохотался.

— Не вижу ничего смешного, — рассердился мужчина.

— Конечно, нет, — сказал Стаббс, давясь от смеха.

— Стоит здесь, смотрит, как я деньги считаю…

— Да ладно вам, — попробовал примирить их Стаббс.

— А кто знает, что у него на уме?