Кошелек или жизнь?

В XIX веке этот «простой человек», обретя вполне оправданное отвращение к столь долгому рабочему дню, начал борьбу за его сокращение. Лидеры рабочих заявляли, что чем короче будет рабочий день, тем меньше люди станут уставать и тем выше будет производительность труда. Действительно, они считали, что сокращение рабочего дня – реальное проявление индустриальной революции. Сокращение продолжительности рабочего дня высвободит рабочим время для развития способностей более высокого порядка, и демократическое государство получит преимущество от повышения уровня образования и активности граждан.

Но все это закончилось в период Великой депрессии[105]. Продолжительность рабочей недели, резко сократившаяся с 60 часов на рубеже веков до 35 часов в канун Великой депрессии, опять возросла до 40 часов для многих категорий работников, а в последующие годы доходила до 50 и даже 60 часов. Почему?

Право на жизнь, свободу и получение зарплаты

В период Депрессии свободное время отождествлялось с безработицей. Стремясь сократить безработицу и стимулировать экономику, Новый курс[106] установил 40-часовую рабочую неделю и сделал государство работодателем последней надежды. Бенджамин Ханникатт так описывает доктрину «полной занятости»:

Со времен Депрессии лишь немногие американцы считали, что сокращение рабочего дня – это естественное, длительное и позитивное следствие экономического роста и повышения производительности труда. Вместо этого дополнительное свободное время считалось убытком для экономики, недополученной зарплатой и тормозом экономического прогресса[107].

Мифы о том, что «рост – это хорошо» и «полная занятость – благо», стали ключевыми ценностями. Они прекрасно сочетались с доктриной «полного потребления», которая гласила, что отпуск – это товар для потребления, а не просто свободное время, которым можно наслаждаться. Во второй половине века полная занятость означала большее количество потребителей, имеющих в своем распоряжении больше доходов. Потребление заставляет вертеться колесо прогресса, как мы уже убедились в главе 1.

Таким образом, мы видим, что наша, т. е. общественная, концепция отдыха радикально изменилась. Если раньше он воспринимался как желанный и цивилизованный компонент повседневной жизни, то теперь это нечто такое, чего следует бояться, напоминание о безработице в годы Великой депрессии. По мере снижения ценности отдыха ценность работы росла. Стимулирование полной занятости наряду с развитием рекламы формировало у населения установку на работу и получение большего дохода, чтобы иметь возможность больше потреблять.

Этот тезис наиболее ярко иллюстрируется нашим отношением к автомобилям. Будучи некогда атрибутами отдыха, ныне они стали продолжением офисов на колесах. Мы носим беспроводные наушники, чтобы заключать сделки по телефону, одновременно маневрируя в потоке машин. Существуют даже устройства, превращающие кресло пассажира в мини-офис. Некоторое время назад моего много поездившего по миру друга спросили, где он живет. Он ответил: «В самолетах Northwest Airlines». Возможно, сейчас в ответ на этот вопрос он дал бы свой IP, или номер своей машины, или номер скоростного шоссе, где он работает, сидя в машине в час пик.

Для противостояния этим воззрениям в начале XXI века возникло движение за свободное время. Кампания под названием «Верни себе свое время», инициированная Джоном де Граафом, включала требования сокращения рабочего дня и продления отпуска для перегруженных работой американцев. Даже с учетом всех исследований, утверждающих, что более короткий рабочий день и достаточно продолжительный отдых повышают производительность труда, сторонники увеличения свободного времени идут против течения, борясь с типичным для нашей культуры утверждением о том, что восьмичасовой рабочий день практически признак святости.

Принципы, которые пропагандирует движение «слоуфуд», также идут вразрез с нашим образом жизни трудоголиков. Согласно этим принципам, еда – намного большее, чем просто заправка тела энергией перед очередным раундом крысиных гонок. Поэтому, вместо того чтобы быстро запихивать в себя какой-нибудь фастфуд, сидя в одиночестве за компьютером, лучше совместить время еды с дружеским общением, получением удовольствия.

Работа приобретает новый смысл