Кошерный секс. Евреи и секс

Фрейд вырос в религиозной семье в Моравии. Он дал новую жизнь изучению снов; в соответствии с Талмудом[749], полным рассказов о снах пророческого значения, уже в Иерусалиме было 24 профессиональных толкователя снов. В Марракеше наблюдатель удивлялся тому, что в еврейском квартале сны были постоянным предметом обсуждения[750]. По утверждению историка медицины Глейсшеба, «Фрейду пришлось заменить свою привычную постель на более жесткую, где он спал менее глубоко, сны снились ему чаще и сновидения были более яркими». Таким образом, Фрейд открыл самый легкий путь, которым можно было проникнуть в подсознание человека[751]и выявить его сексуальную неудовлетворенность. Вероятно, Фрейд прочел также книгу «Зохар», согласно которой «всякая сердцевина, костный мозг, всякий сок и жизненная сила происходят от детородных органов».

Еврейская строгость, должно быть, порождала сексуальную неудовлетворенность, которую отыскивал ученый из Вены. В этой европейской столице евреев было очень много, особенно принадлежащих к среднему классу и к интеллектуальным кругам, поставлявшим Фрейду его пациентов. Его собственное еврейское происхождение, должно быть, отпугивало часть пациентов-христиан, которые к тому же были и менее невротизированными, чем пребывающие в постоянной тревоге дети Израиля. Многочисленные обрезанные пациенты могли осознать, какое непомерное значение придавал комплексу кастрации отец психоанализа. Зависть к пенису, другое фрейдовское открытие, можно было объяснить исключительным предпочтением, которое отдавали мальчикам в еврейских семьях; девочки должны были испытывать жгучее сожаление оттого, что принадлежали к другому полу. Эдипов комплекс (любовь к родителю противоположного пола) также легче возникал в еврейской семье, традиционно более замкнутой на самой себе. Фрейд придал более широкое толкование вытеснениям, вероятно, более распространенным у евреев, обузданных собственной моралью. Сублимация также должна была быть у них более распространенным явлением, учитывая их большую склонность к интеллектуальному труду и разнообразие возможных интересов.

Через посредство психоанализа иудаизм еще глубже проник в христианство, и психоаналитик, даже не будучи евреем, присоединяется к ним благодаря своим пациентам.[752] Он разговаривает с посетителем, лежащим на кушетке, он остается с ним наедине, как прежде оставался в уединении и полумраке исповедальни священник, место которого занял теперь психоаналитик. Очищающее от грехов наказание воплощается теперь не в молитвах, соразмерных с тяжестью греха, но в размерах гонораров, тем более способствующих исцелению, чем они выше.

В биографии самого Фрейда можно найти удачный пример еврейской сублимации. К 16 годам он успел пережить лишь одну платоническую влюбленность; к 32 годам у него набрался скудный опыт редких сексуальных контактов. В это время он познакомился с Мартой, своей будущей женой, и через несколько недель, набравшись неслыханной дерзости, коснулся под столом ее ноги. После того как они обручились, их разлучили на четыре года; мать хотела затянуть помолвку, поскольку ее собственная помолвка растянулась на девять лет. Фрейд позже будет описывать невроз помолвленных не с чужих слов. В сорок лет он отказался от каких бы то ни было сексуальных отношений[753], и его жена заподозрила, что он попросту ей «изменяет, как делают все мужчины»[754]. Сам он приводит в автобиографии случай с одной пациенткой, которая, пробудившись после сеанса гипноза, бросилась ему на шею, но благодаря тому, что в этот момент вошел кто-то из служащих, дело этим и ограничилось[755]. Правда, Фрейд после этого случая перестал заниматься гипнозом и переключился на психоанализ, возможно, в значительной степени обязанный своим рождением такому неожиданному происшествию.

Вильгельм Рейх, современник Фрейда, родился в еврейской семье, жившей в Центральной Европе. Он хотел не столько сублимировать секс, сколько дать ему полную свободу, и это привлекло к нему многочисленную нееврейскую клиентуру. Эта стержневая идея была внушена ему тем, что рассказывали о диких животных, которые будто бы становились совершенно безобидными, едва лишь им удавалось удовлетворить свой сексуальный аппетит. На него самого в детстве произвело огромное впечатление то, как неукротимая ярость быков на отцовской ферме перед случкой мгновенно утихала сразу после нее. Ему было мало четырех или пяти тысяч оргазмов, приходящихся на нормальное человеческое существование, — для полного развития личности, по его мнению, необходимо было увеличить это число в несколько раз. Он считал, будто открыл оргон, таинственный магнетический флюид, выделяющийся в организме во время соития, и заказал специальные будочки, чтобы собирать этот флюид во время совокупления, которое происходило бы внутри них[756]. Он умер безумным, а в 1968 году снова вошел в моду у леваков и хиппи, вознамерившихся дать волю своим инстинктам в духе теории, которая принесла ему такую популярность.