Кошка

— Давай напросимся к ним на обед! — весело предложил Блайхер. — Я и так собирался познакомиться со стариками. Пошли — давай им позвоним прямо сейчас!

— Чего ты придумал! — на лбу «Кошки» появляются беспокойные морщинки. Но после короткого размышления она произносит:

— А может быть, мне и нужно им позвонить, чтобы они знали, что я жива, и напрасно не беспокоились — ну ты понимаешь?

Блайхер посчитал, что в данной ситуации, действительно, целесообразно развеять любые сомнения у ее друзей и родных, не случилось ли чего с нею.

— Хорошо, пойдем звонить! — говорит он и встает, чтобы пройти вместе с Матильдой к телефонным будкам, находящимся в подвале в конце заведения.

Уже через секунду до «Кошки» доходит, что она совершила большую ошибку. Ошибку, которая в последующем тяжело отразится на ее судьбе.

Рядом с телефонными будками, у входа в туалеты, сидит женщина, следящая за порядком. Увидев «Кошку», она встает и приветствует ее.

— Добрый день, мадам, наконец-то вы опять появились у нас... У меня для вас письмо, переданное вчера месье Дювернуа. Вот оно...

Пожилая женщина открывает ящичек своего стола и достает из-под стопки полотенец запечатанный конверт, который протягивает «Кошке».

— Я не знаю никакого месье Дюбернуа, — резко говорит Матильда. — Не возьму в толк, о чем вы говорите... Вы меня, видимо, с кем-то путаете...

Но женщина ничего не понимает и огорошенно смотрит на «Кошку».

Прежде чем до нее доходит, что здесь что-то не так, Хуго Блайхер делает шаг вперед и берет у нее из руки конверт. При этом он кивает ей дружески головой.

— Спасибо, мадам, — все в порядке.

Затем предупредительно берет застывшую от ужаса «Кошку» под руку и подводит к ближайшей телефонной будке.

Она совсем растерялась, так как письмо Дювернуа попало в чужие руки. К тому же, совсем не желая этого, она указала Блайхеру местонахождение так называемого «почтового ящика» организации, куда от источников незаметно стекалась текущая информация и откуда связники «Интераллье» забирали поступившие сведения.

Механически Матильда набирает номер телефона своих родителей, не замечая даже, что Блайхер прижимает к уху вторую трубку, висевшую на стене рядом со старомодным аппаратом.

Проходят бесконечные секунды, пока на другом конце провода раздается женский голос:

— Алло?

— Алло, мама... — Лицо Матильды немного краснеет, когда она начинает говорить со своей матерью.

— Это ты, Матильда? — В голосе слышится явное облегчение. — Слава Богу, дитя, что ты, наконец, даешь о себе знать — мы уже начали беспокоиться о тебе. Почему ты не позвонила?

— Расскажу обо всем, когда буду у вас завтра. Не беспокойтесь обо мне...

— Как же это нам не беспокоиться! Я уже по ночам не могу сомкнуть глаз. Мы уже опасались, что больше не увидим тебя. Между прочим, дядя Марко просил передать, что будет ожидать тебя сегодня после обеда в пять часов в кафе «Графф». Он ожидал тебя там еще вчера, но не дождался. У него что-то есть для тебя... Что же ты молчишь?

«Кошка» опять попадает в трудное положение: ведь Блайхер слушает их разговор. Еще одно имя попадает к нему на заметку.

— Матильда, ты еще у аппарата?

— Да.

— Ты почему не отвечаешь? Что мне сказать дяде Марко, если он позвонит?

— Я не знаю даже, о ком ты говоришь, — вымученно про-, износит «Кошка». — Пока. Увидимся завтра за обедом...

— Что такое? Ты не знаешь, о ком я говорю? О дяде Марко! Так что ему сказать, если он позвонит?

— Я очень плохо слышу! До свидания!

Она хотела было повесить трубку, но Блайхер помешал ей и услышал, как мать «Кошки» чуть ли не кричала в аппарат:

— Алло! Ты все еще плохо слышишь? Дядя Марко — это месье Маршалль, инженер! Так что ему передать?

— Скажи, что я приду в «Графф», а завтра приведу с собой на обед одного господина — ты его еще не знаешь. Он очень хочет с вами познакомиться, с отцом и с тобой. А теперь пора закругляться. — Она вешает трубку и готова расплакаться.

— А сейчас мы позвоним этому «дяде Марко». Дай мне, пожалуйста, его телефон, — говорит Блайхер.

Он понимает: то, что он теперь делает, может быть расценено как жестокость, как оскорбление и унижение женщины, подарившей ему свою любовь. Но долг есть долг. И он снова требует:

— Назови мне номер его телефона!

— Нет, этого я не сделаю, — возражает Матильда Каррэ.

Блайхер становится очень серьезным:

— Матильда, дорогая моя кошечка, войди в мое положение. Я ведь солдат, имеющий задачу, а теперь еще и возможность обезвредить противника, наносящего вред моей стране и моим боевым товарищам. Я не заинтересован в том, чтобы этот Дювернуа или дядя Марко, и даже молодой поляк Левински были расстреляны или повешены. Я не жажду их крови, но должен воспрепятствовать их преступной деятельности. А для этого достаточно отправить их всех в лагерь для военнопленных. После окончания войны они смогут возвратиться домой. Но я могу сделать и по-другому: прикажу оцепить кафе «Графф» сегодня после обеда и проверить у всех посетителей документы. Инженер Маршалль будет наверняка обнаружен, но тогда уже предстанет перед военным судом. Так что подумай!