Кошка

Но вдруг радист оживился. Он хватается за карандаш, который начинает торопливо порхать по листу бумаги, записывая буквы, складывающиеся в слова и предложения. Затем вырывает листок из блокнота и передает Рене для расшифровки. На его лице появилась широкая, во весь рот улыбка: Лондон все-таки ответил!

Буквы прыгают перед глазами Блайхера, когда он громко зачитывает переданный ему Рене расшифрованный текст:

«Для вас есть сообщение... точка... Оставайтесь на приеме... точка... Выйдем на связь через полчаса... точка... Конец».

Напряжение, тяжким свинцовым грузом навалившееся на находившихся в комнате, проходит.

— Они заглотили наживку и попали на крючок! — радостно восклицает Кайзер, забыв про свое офицерское достоинство и кружа вокруг себя Рене. «Кошка» воспользовалась моментом, кинулась Хуго Блайхеру на шею и поцеловала его.

Анри Табет хлопает себя, смеясь, по ляжкам и прикуривает сигарету от зажигалки, поднесенной ему немецким коллегой-радистом.

Точно через полчаса Лондон снова выходит на связь. Табет принимает короткую фразу:

«Выясните местонахождение Армана».

Табет подтверждает прием радиограммы. Первый тайм игры между немецким абвером и шпионским Центром британского военного министерства закончен.

А уже следующим вечером точно в 21 час в Лондон ушла радиограмма, подготовленная Блайхером:

«Кошка сообщает... точка... Арман в парижской тюрьме Фресне... точка... Связь с ним установить не удалось... Остались без денежных средств... точка... Просим выслать срочно французские и швейцарские франки американские доллары и фунты стерлингов».

И снова Лондон заставляет ожидать его решения не менее получаса. И снова гнетущее напряжение в комнате на вилле «Кошачий мостик» нарастает: Блайхер и его сотрудники пребывают между сомнением и надеждой. Но вот Лондон выходит на связь:

«Вас поняли... точка... Высылаем деньги с парашютистом... который возглавит руководство всех групп сопротивления страны».

Далее следовали тщательно зашифрованные подробности о месте, где должен приземлиться парашютист в первую же лунную ночь. Названное место находилось всего в пятидесяти километрах от Парижа — в центре района, контролируемого партизанами. Точная дата будет сообщена «обычным путем». Что означало — в передачах радиостанции Би-би-си, которая в установленное время прерывала свою трансляцию для сообщений, не имевших на первый взгляд никакого смысла. Однако на самом деле они содержали в себе информацию и задания для агентов, шпионов, групп Сопротивления и подпольных организаций.

Радиоигра между Парижем и Лондоном продолжалась более трех месяцев, в течение которых англичане даже не догадывались, что за словами «Кошка сообщает...» скрывался немецкий абвер.

В протоколе от 13 июля 1945 года французский следователь М.Фожер записал, что все это время немецкие контрразведчики водили за нос хваленую британскую секретную службу.

В следующие дни радио на новой квартире Блайхера на улице Фезандери почти не выключалось. С утра и до поздней ночи звучит развлекательная программа «Для дома, для семьи» лондонского радио. «Кошка» ни на минуту не отходит от приемника, ожидая обусловленную фразу.

Каждый раз, когда во время небольшой программной паузы произносятся таинственные слова и фразы, она вздрагивает. Это — сообщения, понятные лишь узкому кругу посвященных:

«Тетя Мария идет сегодня с дядей Отто в кино... Я повторяю: ...тетя Мария идет сегодня с дядей Отто в кино...»

Даже «Кошка» не знает, что означают в действительности эти нелепые слова. Она ожидает сообщение, которое касается только ее и организации «Интераллье»,а не одной из многочисленных и разрозненных организаций и групп Сопротивления в оккупированных немцами районах Франции.

«Кошка» теперь полностью подключилась к игре немецкого абвера. Ей доставляет удовольствие участие в этой авантюре, щекочущей нервы.

Конечно, и работа в «Интераллье» имела свою привлекательность. Но тогда она являлась преследуемой дичью, ее постоянно травили, ей приходилось скрываться. В то время ее судьба, да и жизнь висели на волоске, и у нее не было подчас никакой возможности хотя бы немного улучшить свое существование. Правда, были деньги, но она не могла позволить себе их тратить, чтобы не вызвать подозрения. Образ ее жизни должен был быть таким же, как и у миллионов других французов.

Теперь же все было совершенно иначе. Теперь роли поменялись — и она оказалась в числе тех, кто охотился за другими, находясь в стане сильнейших. Она могла тратить сколько угодно и иметь все, о чем только мечтает женщина во времена жалких пайков и карточной системы. Теперь у нее были шикарные платья, прекрасная квартира и вкусная еда. Теперь у нее была даже небольшая спортивная автомашина, которую ей подарил Блайхер и на которой она с гордостью разъезжала по Парижу.

Такая жизнь была ей по вкусу. Полная приключений, неожиданных поворотов, привлекательная и не связанная с лишениями.