Кошка

Но и Хуго приходится провести ночь в караульном помещении этого же подразделения: метро уже не работало, а служебной автомашины не оказалось. Неоднократно пытается он дозвониться до «Кошки», но телефон постоянно занят — видимо, какие-то неисправности на линии.

Вот тебе и сочельник: на жестких нарах Хуго проваливается в зыбкое болото беспокойного сна.

Но телефонная линия на улице Фесандерье была вполне исправна. Только в то время, когда Хуго пытался туда дозвониться, Матильда висела на телефоне, разговаривая с матерью. Она жалуется ей на Блайхера, который оставил ее одну даже в рождественский вечер.

Мадам Беляр опасается, что ее телефон прослушивается немцами, и боится: в волнении Матильда может сказать что-нибудь лишнее.

— Матильда, дитя, — пытается она успокоить «Кошку», — если ты хочешь поговорить, приезжай завтра утром сразу же после комендантского часа. И мы спокойно все обсудим.

Так она и сделала, но поехала к родителям не выспавшись, в своей спортивной машине с упакованными чемоданами.

И дома Матильда услышала от матери горькие упреки. Той было более или менее понятно, что дочери в первые дни пришлось действовать под страхом смерти, выбирая между собственной жизнью и жизнью других.

— Но вот чего я не пойму, — вздохнула мадам Бе-ляр, — почему ты выдала адреса своих лучших друзей, истинных патриотов? Если уж нельзя было ничего поделать, почему ты не пожертвовала ненужными людьми, тем же Леграном — коллаборационистом? Его было бы не жалко.

Слова матери пронизывают сердце Матильды как стрелы. Она приехала к ней, чтобы услышать советы и утешение, а вынуждена выслушивать упреки.

В этот момент ей становится ясно: она должна немедленно уехать отсюда, подальше от Парижа, подальше от Хуго Блайхера, бежать от своей любви к нему, бежать от прошлого, от предательства и от самой себя.

— Хочу поехать на неоккупированный юг, — сказала она без всякого перехода в их беседе, — в Виши, в разведотдел. Может быть, мне удастся там искупить свою вину... Только у меня нет денег на поездку. Ты не могла бы мне немного одолжить?

На следствии по делу ее дочери мадам Беляр, рассказывая об этих событиях, заявила:

«Как-то утром дочь пришла ко мне совершенно расстроенная. Она сказала, что Блайхер любит не ее, а другую женщину. Я дала ей тогда 30 тысяч франков на поездку в Виши...»

«Кошке» нужны были соответствующие документы, чтобы выехать в неоккупированные районы страны. Такие документы ей мог сфабриковать Анри Койен, возглавлявший в Париже «химическую лабораторию» и бывший на самом деле представителем полковника Ашара, руководителя Второго бюро в Виши, с одной стороны, и генерала де Голля, с другой.

Второе бюро являлось Центральным ведомством фра н-цузской разведывательной службы, а сам Анри Койен относился к числу тех офицеров, которые в свое время обучали Матильду в Виши основам шпионского ремесла. Он обожал «Кошку».

Ее появление рождественским утром было для него неожиданным и одновременно радостным.

— Мадам Каррэ, рад видеть вас снова! — сердечно приветствует он ее, проводит в салон и угощает вермутом и печеньем.

— Вы меня смущаете, месье Койен, — произносит «Кошка» тихо, не осмеливаясь посмотреть ему в глаза. — Я не заслуживаю такого радостного приема.

— Глупости, моя дорогая, как вы можете так говорить после всего того, что вы сделали для нашего отечества.

— Что я сделала, месье Койен, это-то я как раз и хочу рассказать, — проговорила она запинаясь. — Так вот, чтобы вы знали: Матильда Каррэ — «Кошка» — самая обычная предательница!

Койен испуганно опускает свой бокал. Недоверчиво смотрит на «Кошку», затем принуждает себя улыбнуться.

— Вы ведь шутите, Матильда?!

— К сожалению, это вполне серьезно, месье Койен, — резко отвечает «Кошка».

И тут ее как бы прорывает. Она выплескивает наружу все. что у нее накопилось за последние недели. Она рассказывает о своей большой любви к Хуго Блайхеру, о своем аресте, о страшных часах, проведенных ею в тюрьме, о «договоре», заключенном ею с этим немцем, который обеспечил всем членам «Интераллье» сохранение жизни и приличное обращение. Она ничего не приукрашивает, ни о чем не умалчивает и чувствует громадное облегчение от этого.

Матильда закончила свой рассказ и сидела с опущенной головой, ожидая приговора. Койен долго молчал. Что было у него на душе? Испытывал ли он ненависть и презрение к женщине, которая до этого момента олицетворяла движение Сопротивления немцам, являлась его символом?

«Кошка» вздрагивает от неожиданности, когда Анри Койен берет ее за руку и тихим, почти дружеским голосом говорит:

— Немцы хорошо относятся к вам, мое дитя, и дают все, что вам только нужно. Чего же хотеть большего,.. Будьте благоразумны, не ездите в Виши, а оставайтесь здесь и возвращайтесь к своему Хуго Блайхеру, ведь вы его так любите...

В его голосе разочарование и пессимизм человека, потерявшего веру в победу своей страны.

Во всяком случае, «Кошка» именно так и расценила его совет.

После капитуляции Германии, во время судебного процесса, на вопрос судьи, что он посоветовал «Кошке» в тот день, Койен ответил: