Кошка для голландца

Он закрыл глаза, тоже переваривая какие-то воспоминания, и Юля затихла, поняв, что задела за живое. Не следовало поднимать эту тему, надо было догадаться, что не просто так Андрей тогда не отзывался, не выходил на связь, исчез – и поминай, как звали.

- Не говори, - попросила Лебедева, - ты же не хочешь.

- Мы тогда, - произнёс Яворский с огромным усилием, - вдвоём уехали, ты знаешь?..

Андрей нашёл какую-то скамейку, тяжело опустился на неё и запрокинул голову назад, рассматривая синее-синее небо, ещё не выжженное палящим солнцем.

- Все было просто замечательно, - медленно протянул он. – Маме предложили там работу, но она собиралась отказаться. Ей здесь нравилось. Мне тоже, - Яворский перевёл взгляд на Юлю, - было что терять. Папа не возражал. Предлагал только, что здесь останется, а мы бы ехали. Мама была против. Она хотела втроём.

Юля молчала. Она чувствовала, что за простыми, спокойными фразами пряталось что-то отвратительное, но боялась вмешиваться, знала, что Андрей умолкнет и больше никогда даже не подумает поделиться отрывком своего прошлого.

- Они вот здесь, - Андрей зло махнул рукой в направлении больницы, - сначала угробили бабушку, её маму. Так старательно лечили… - он отвернулся на секунду. – А потом этот… просто куда-то делся. Мама думала, что сбежал. Собрала все деньги, которые у нас оставались, плюнула, взяла билет и улетела. Естественно, она забрала меня с собой. Сказала, если я хочу, то могу остаться. Я всем говорил, что мы втроём уехали. Мама там удачно вышла замуж, - Яворский хмыкнул. – Её супругу очень нравилось, когда я называл его vader – отец по-нидерландски. Я почти привык, хотя, конечно, какой он мне папа. Это всё очень быстро случилось – развод, свадьба мамина, не знаю, где она его нашла так быстро. Хотя, понимаю, там не так просто выжить, если не знаешь языка. Вступительные, весь этот сыр-бор… Первый, с кем я попытался выйти на связь, разумеется, был папа.

- А он? – переспросила Юля, не выдержав всё-таки. – Он ответил?

- Юля, - горько усмехнулся Андрей, – он не мог ответить. Он умер. Он оставил маму, потому что был болен, - он склонился к ней и осторожно стёр слезинку со щеки. – Не плачь, это сто лет назад было. Но, знаешь, если б он сказал, когда только узнал о болезни, что с ним случилось, всё могло бы быть иначе. Потому я обещал себе никогда не играть в недомолвки. Это приводит к отвратительным последствиям. Да, ты права. Об этом, - он кивнул в направлении больницы, явно говоря о Викторе, - тебе тоже надо было сказать с самого начала. Чтобы ты просто не тратила на него время.

Лебедева покачала головой.

- Оно не такое дорогое, - она придвинулась к Андрею поближе и опустила голову ему на плечо. – Но ты прав. Нельзя тратить время, - Юля вновь поймала его за руку и осторожно сжала удивительно холодные, как для такого тёплого лета, пальцы. – Позвонит – пошлю подальше. Не позвонит…

- Позвонит-позвонит, - усмехнулся Яворский. – Такие возвращаются.

Лебедева понимала, что Андрей был прав. Как бы она ни хотела поверить в то, что Виктор больше не попытается вернуться в её жизнь, это вряд ли будет правдой. Такие, как он, приходят обратно, стучатся во всё те же ворота и пытаются пробраться из прошлого в будущее по проторенной дорожке. Вот только сейчас Юлю мало волновало, придёт ли Виктор. Она всё ещё не решалась перейти от той странной, болезненной и противоестественной дружбы, застрявшей в их далёком детстве, к чему-то большему.

Даже после откровений и после того, как вновь стала полноценно свободной.

- А дыра? – спросила она. – Там же явно что-то не то с перекрытием…

- Понятия не имею. Понимаю, что накрутили, - подтвердил её подозрения Андрей. – Но я не имею к этому никакого отношения. Честное слово.

- Правда?

- Правда, - кивнул он. – Или ты опять мне не веришь?

Юля верила. Яворский и сам, наверное, чувствовал это, потому что крепко обнял её за плечи и привлёк к себе, прикасаясь к губам осторожным, вкрадчивым поцелуем.

Надо было его оттолкнуть, сказать, что сейчас не время и не место, а ей не нужны никакие отношения. Надо было послать Андрея куда подальше со всеми его проблемами прошлого, кому-то, возможно, напоминающими оправдание, а не искренний рассказ о том, почему всё так сложилось.

Но кому надо?

Она не отпрянула от него, скорее, нехотя отстранилась.

- Не уверена, - тихо произнесла она, - что готова к нормальным отношениям. У меня есть Лотти. Этого всегда было предостаточно.

К тому же, Наташа прочитает ей нотацию. Впрочем, кто такая Наташа? Подружка? Та, с которой она общается только потому, что не смогла найти никого другого? Что их вообще связывает, если Юля в детстве её опасалась, а в юношестве терпеть не могла?

- Ты меня боишься, - подытожил Андрей. – Что б я тебе не говорил, ты всё равно боишься.

- Не тебя, - возразила Юля. – Но, если в целом, идея у тебя правильная.