Кошка и Токио

– Как-то раз, за гроши выманив у одной женщины дорогую книжную полку, пройдоха по имени Гозаемон остановился перекусить в лавке, где подавали сладкие вареники. Заказав блюдо, он уселся на стул за столиком снаружи и стал ждать, когда принесут еду. И вот, сидя там в ожидании, он приметил старую замызганную кошку, лакавшую из миски молоко. Однако заинтересовала его отнюдь не кошка. Миска, из которой та с жадностью лакала, была антикварной посудиной, за которую он несомненно мог бы выручить аж триста золотых. Гозаемона прошиб холодный пот и охватил знакомый трепет от предвкушения нечистой сделки. Тем не менее он взял себя в руки, принял невозмутимый вид, и, когда престарелая хозяйка вынесла ему заказанную снедь, Гозаемон обратился к ней…

Когда Охаси озвучивал своих героев, его голос и манера говорить полностью менялись, так что можно было подумать, будто в него и впрямь вселялся изображаемый персонаж. Играя Гозаемона, он слегка сдвигал голову вправо, складывал ладони и говорил бойко и словоохотливо. Когда же изображал старушку-хозяйку, то сдвигался влево, весь сгорбливался, морщил лицо и скупо произносил слова, в доли секунды становясь старше лет на тридцать. В промежутках между репликами он обращал лицо к аудитории и говорил бодрым голосом рассказчика.

– Какая прелестная у вас кошечка! – сказал Гозаемон.

– Что? Вы про эту старую ветошь? – изумилась старушка.

– Да, про эту вот милую кошечку. – Гозаемон опустился на колени, чтобы погладить животное. Кошка тут же зашипела на него, выгнув спину дугой. – Очень напоминает мою, которая, увы… Нет, об этом даже больно говорить… Мои дети так любили нашу старую кошку!

Гозаемон притворился, будто сдерживает рыдание, и старушка сочувственно склонила голову набок.

– Быть может… О, мне даже неловко об этом просить… – Он поднял умоляющий взгляд на хозяйку.

– О чем же? – спросила старушка, выпятив нижнюю губу.

– Не согласитесь ли вы продать мне эту кошку?

– Этот старый мешок с блохами?

– Да, эту очаровательную кошечку.

– Прямо и не знаю… Она ведь ловит у меня мышей!

– Я бы заплатил за нее, – продолжал Гозаемон, и голос у него слегка задрожал.

– В самом деле? – подняла бровь хозяйка.

– Три… то есть две золотые монеты.

– Вы сказали «три».

– Ну хорошо. Умеете вы торговаться, мадам! Пусть будет три.

– Договорились!

Гозаемон просиял. Он вручил старушке три золотые монеты, затем опустился, чтобы подобрать кошку, и та незамедлительно укусила его в ладонь. Однако Гозаемон даже не обратил внимания на боль. Он протянул руку к своей настоящей цели – дорогой старинной посудине, из которой только что пила кошка.

– Эй! – тут же вскрикнула женщина. – Что это вы делаете?

– Да ничего, просто хочу забрать кошачью миску.

– Зачем?

– Так ведь она потребуется кошечке!