Кошка из Валесса. Игра теней (СИ)

А может… Может, ну его к демонам, это возмущение? Какая разница, Алиан, Аль или солнце… Ни одно из этих имён всё равно не было моим настоящим. Зато настоящими были стоны, которые я была не в силах сдерживать под неожиданно жгучими поцелуями Ле’Куинда, такими пылкими и страстными, будто они, обезумевшие и дикие, наконец-то вырвались на свободу после долгого времени, проведённого взаперти. И именно эти стоны, эти ласки и это неукротимое желание, нараставшее в моей утробе с каждым новым прикосновением мужских губ к моей бархатистой коже, были тем единственным в мире чувством, о котором я сейчас могла и хотела думать.

Мои пальцы сами собой нашли пуговицы мужского камзола и принялись торопливо их расстёгивать, может быть, слишком споро для девушки, которая не должна была уметь ничего подобного, но мы оба сейчас не готовы были об этом думать. Уже скоро камзол, а за ним и рубашка графа оказались сброшены на пол, демонстрируя его безупречный торс, по которому я беззастенчиво и с откровенным наслаждением тут же провела пальцами, восхищаясь крепостью тренированных мышц и рассеянно размышляя о том, что проиграть поединок такому противнику, вообще-то, было не так уж и стыдно. Ни капли не утративший яркости опал Амелии теперь тоже оказался обнажён и качался на графской шее в такт движениям своего хозяина, впрочем, пока не обращая на себя совершенно никакого внимания.

Сейчас я могла думать только о нависавшем надо мной мужчине и его изумительных ласках, изучавших моё тело с поразительным для меня терпением. Дейран даже не делал попыток стянуть с меня платье, хотя наверняка очень этого хотел, по-видимому, не желая смущать меня чрезмерной откровенностью. В любой другой ситуации я бы проявила инициативу и обнажилась перед своим партнёром самостоятельно, выскальзывая из одежды словно змея из бесполезной старой кожи и наслаждаясь тем, как наши нагие тела прижимаются друг к другу без тончайшей преграды, но сейчас графская сдержанность была мне только на руку: мне уж точно не хотелось объяснять Ле’Куинду, откуда на моём теле взялись все эти почти бесчисленные шрамы. Только не в этот самый момент нашей близости, которого мне пришлось так долго ждать и которого мне ни в коем случае не хотелось лишаться.

Язык Дейрана, до сих пор ласкавший мою шею и чувствительные ямки в основании ключиц, вдруг исчез, а затем, совсем скоро, появился у моих губ, деликатно дотрагиваясь кончика моего языка и призывая меня ответить. Я тихо простонала, позволив своему телу вспомнить, какое непостижимое блаженство язык Ле’Куинда доставил мне в прошлый раз, когда граф ещё считал меня девственницей, а затем, схватив обеими ладонями лицо мужчины, притянула его к себе, охотно разделяя пьянящий поцелуй своего непривычно пылкого партнёра. Дейран жарко выдохнул мне прямо в губы, отчего в моём разуме что-то поплыло и размылось, как раскалённый пустынный воздух, дрожащий посреди невыносимо знойного дня, и язык мужчины, словно в ответ на мои несдержанные действия, стал вести себя куда более уверенно и настойчиво, нежели прежде, сплетаясь с моим в подобии какого-то причудливого и очень неприличного танца.

К моему удовольствию, Дей хотя и обладал воистину великим терпением, но всё-таки даже он не мог сдерживать свои стремления бесконечно. Его руки постоянно зарывались в мои волосы и со временем взъерошили их так сильно, что жемчужные нити выскользнули из них и рассыпались повсюду вокруг нас, а закреплённые заколками локоны разметались по всей диванной подушке, превращая меня в более привычную и чувственную версию себя самой. Мужские ласки затрагивали уже не только мою шею и талию, пробиваясь через ткани моего одеяния подобно крохотным разрядам молний, но и почти обжигали страстью нагие бёдра, которых Ле’Куинд с необычайной нежностью касался, задрав юбку моего роскошного платья. Я не отставала от своего партнёра, требовательно царапая его спину своими коготками, постанывала и закрывала глаза от каждого его мимолётного прикосновения, и уже едва сдерживала просьбы перестать меня мучить и дать мне давно желаемое, которые невысказанной мольбой сосредоточились в пульсации моего клитора, ласки которого я так нестерпимо жаждала, но в роли Алиан никак не решалась потребовать.

Наконец, Дейран выпрямился надо мной и принялся расстёгивать ремень на своих брюках, уже вскорости избавляясь от тех вместе с нижним бельём и оказываясь между моих широко разведённых ног полностью обнажённым, чем не оставлял никаких сомнений в неминуемости дальнейшего продолжения. Его член прятался от моего взгляда за шёлком платья, и, скорее всего, Ле’Куинд специально не хотел его мне показывать, чтобы не пугать или не смущать меня откровенным и в каком-то смысле непристойным видом своего возбуждения. Однако это не мешало мне с жадностью представлять, как тот самый орган мужчины сейчас нетерпеливо подрагивал, желая оказаться внутри меня, вспоминать рисунок вен на его поверхности и испытывать почти физическую муку, вызванную какой-то отчаянно болезненной пустотой внутри моего возбуждённого лона.