Кошка из Валесса. Игра теней (СИ)

Однако даже тех его прорвавшихся ноток оказалось достаточно, чтобы высвобожденная демоном тьма приняла моё удовольствие за призыв к приближению. Словно почуявший добычу хищник, она постепенно стала сжимать свои призрачные границы, подкрадываясь к нам с Раамом и угрожающе вспыхивая разными оттенками чёрного в своей глубине, в очередной раз напоминая мне о своей смертоносности. Она смотрела на меня, словно у неё могли быть глаза, шептала мне, словно у неё был рот, и всё же… Не нападала, продолжая лишь виться вокруг и припадать к своему хозяину, которому безоговорочно принадлежала. Как будто тот специально пытался подчинить меня её угрожающей близостью… Или, скорее, наоборот. Спровоцировать.

Потому что был прекрасно осведомлён, что я не терпела, когда на меня открывали охоту.

И я действительно сорвалась, не сумев выдержать этого вызывающего напряжения. Протянула ладонь вперёд и сама дотронулась до освобождённой демоном силы, погружая в неё свою руку примерно по локоть. Я ожидала встретить холод или обжигающий жар, думала, что тьма немедленно вцепится в мою кожу и прогрызёт её до костей, обозначая своё превосходство, но… Вместо этого та прильнула к ней, словно требующая внимания кошка, перебежала ко мне на плечо, оставляя за собой след приятных мурашек, и обняла моё тело своим жутким, но мягким туманом, встречая меня, будто старого друга.

Хотя, может быть, мы и в самом деле успели стать с ней друзьями, пока пытались понять, кто из нас был сильнее…

Почувствовав, что я решилась принять его внутренний мрак, Раам распахнул свои насмешливые глаза и разорвал наш не умалявший своей пылкости поцелуй, отстраняясь от меня лишь на какие-то миллиметры, чтобы самоутверждающе посмотреть на меня и эгоистически насладиться моим замешательством:

– Видишь, киса. Я не кусаюсь.

А затем демон легонько хмыкнул и добавил, напоминая об обстоятельствах нашей с ним первой встречи:

– В отличие от тебя.

Не дав мне укусить его словами в ответ, Раам вновь запечатал мои губы своими и крепко прижал меня к себе, и я, с упоением поддавшись его непререкаемой властности и, наконец, обняв его в ответ, ощутила, как его тьма вокруг нас стала сжиматься будто бы всё теснее, уже не лаская, а оплетая мои конечности словно гибкой лозой. Моё тело само по себе начало подниматься куда-то наверх, словно вдруг стало почти невесомым, и я сперва, не поняв, что со мной происходит, дёрнулась в хватке демона и попыталась из неё вывернуться. Однако объятия мужчины от моих движений стали лишь сильнее, а его поцелуй – лишь требовательней, и стоило мне ненадолго перестать сопротивляться, как я осознала, что мы с Раамом и в самом деле начинали подниматься куда-то выше, будто взлетая над полом…

Ванна с водой уже осталась внизу, скрывшись за пределами тёмного демонического барьера, и даже мокрые капли влаги, что всё ещё покрывали моё тело после купания, мгла моего партнёра без труда убрала своими касаниями. Она же помогла избавиться от одежды самому Рааму, совсем уже скоро оказавшемуся передо мной точно таким же нагим, как я сама, притом что для этого он так и не отпустил меня ни на миг, продолжая горячо целовать меня и почти царапать ногтями вдоль позвоночника, заставляя меня прогибаться под проникавшими мне под кожу искрами его грубоватых ласк.

Лишившись всяких остатков рассудительности, я забросила ногу на обнажённую задницу демона, одновременно с этим почувствовав довольную, озорную усмешку своего партнёра. А затем, не желая останавливаться на достигнутом, слегка прикусила мужскую губу, чем вынудила Раама ненадолго разорвать наш поцелуй ради властной нотации и, хитро воспользовавшись этой паузой, наклонилась и пылко провела языком по его шее, заполучив вместо ехидства гортанное, удовлетворённое рычание, от которого у меня самой по телу тут же забегали восхитительные мурашки. Я продолжила ласкать шею демона, неизъяснимо жадно упиваясь тем, как ускорялось его дыхание с каждым моим поцелуем, и как всё более нетерпеливо его пальцы оглаживали моё тело, вспыхивавшее похотью от одной лишь мысли о том, как ласки Раама станут проникновеннее. Я припадала к наготе мужчины так беззастенчиво и голодно, что и его возбуждение ощущалось уже слишком отчётливо, и едва ли ему легко было себя сдерживать в опьяняющем наслаждении тем, какой неожиданно страстной после своего недавнего уныния я вдруг обратилась.