Кошка, которая гуляет сама по себе (СИ)

— Ладно, ты не пыхти тут, как чайник на огне, который выключить забыли. Помочь тебе хочу дурехе, по доброте душевной.

Тут она вскочила и стала рыться в старом, деревянном комоде. Достала оттуда бумагу, чернила и перо? Я последний раз эти инструменты на репродукции с портретом Пушкина видела. И начала что-то шкрябать чернилами на бумаге. Потом протянула листок мне, даже я филолог-языковед не смогла разобрать, что за хрень там написана. То ли латынь, то ли никому непонятные иероглифы. Затем она дала мне ещё одну бумагу, слава Богу с родным, разборчивым и понятным языком. А дальше настал черед полного сюра.

— Завтра утром, на рассвете вот эту бумагу сожги, — ткнула пальцем на пергамент с иероглифами, — А это молитва, её прочтёшь после.

— Чегоооо? А голой попой на муравейник сесть не надо, случайно?

— Ты не ерничай, судьба твоя решается. Висит над тобой одна нехорошая вещь, но ты в этом не виновата. Мать твоя, в юности забрала себе чужого мужчину, от этого всё и пошло. Ни у тебя, ни у неё счастья в личной жизни нет.

— Что висит? — Всё ещё недоумевая, что происходит, промямлила я.

— Венец безбрачия, порча на замужество, как хочешь так и называй.

Обалдеть… И зачем я сюда припёрлась, вот правильно говорят: в глаза им не смотри, стороной обходи. Вскочила и развернула свои стопы на выход.

— Лиля, нам пора! — Крикнула я, уже слетая по крутой деревянной лестнице. Главное подальше отсюда.

— Не благодари, дуреха! — Крикнула цыганка мне в спину почему-то довольным голосом.

— Вы её извините, матушка. Подруга у меня очень эмоциональная. Вот всё, что мы вам должны, как договаривались, — сбивчиво объяснялась с ней Лилька, но я уже не слушала.

Где-то в районе сердца начало ныть и глаза от чего-то зачесались. Баба-Яга сказала вслух то, в чём я сама себе боялась признаться — мне патологически и катастрофически не везёт в личной жизни. И как бы я ни старалась отнекивается и списывать всё на шуточки и очередную пробную попытку, проблема есть. Возможно она во мне… Во всю эту чушь с проклятиями и венцами безбрачия, я точно не поверю. Я сама себя считала недостойной нормальных отношений, поэтому и находила себе в последнее время экземпляры редких сволочей. Я сама считала себя грязной и каждую ночь пыталась запихнуть воспоминания о прошлом, которые всякий раз дёргали назад, когда очень хотелось сделать большой шаг вперёд. Будто я на привязи, с железным ошейником и никуда от этого мне не деться.

— Кошка, ты в порядке?

— А? — Голос Лильки вывел меня из состояния полнейшего оцепенения. Я даже не заметила, как залезла в машину на автомате, и теперь сидела, смотрела в одну точку и сжимала в руках баранку руля с такой силой, что костяшки на пальцах стали полностью белыми.

— Я уже секунд тридцать тут сижу, жду, когда ты отомрёшь, — сказала она обеспокоенными голосом.

— Прости, Лиль, задумалась я что-то. Сколько я тебе должна? Сколько эта сумасшедшая денег с тебя взяла?

— Она взяла заранее оговоренную сумму, только за мою консультацию. С тебя денег брать не стала.

— Надо же, какое благородство. А почему она матушка, кстати?

— Так она служит при местной церквушке, а ещё занимается святым паломничеством и является добровольным пилигримом, молится и ставит свечи за души просящих.

— И при этом гадает на картах и занимается магией. Что за дурдом и где мои вещи…

— Катюш, а ты будешь проводить это… Ну, ритуал этот?

— Зайцева, ты что совсем с дуба рухнула? Да и я вроде головой не билась! — Я окончательно пришла в себя и завела машину, — Конечно нет! Ты поверила во всю чушь, что она несла?

— Было похоже на правду, — брякнула Лилька и испуганно покосилась на меня.

— Единственное, в чем была права Баба-Яга, так это в том, что тебе пора послать Пашку на все четыре стороны. Но это не говорит о её сверхспособностях, просто она неплохой психолог. А в остальном — ересь полная.

— Но мне её так рекомендовали, говорят у неё дар, — опять завела свою шарманку Лилёк.

Конечно, я не стала рассказывать Лиле о том, что слова цыганки зацепили меня за живое острым, огромным крюком и теперь тянут так, что больно делать каждый вдох. Но дышать нужно, нужно жить, нужно сильной быть! Поэтому нацепив на лицо добродушную улыбочку, хитро глянула на подругу и сказала, как ни в чём не бывало:

— Ну что, поехали пить вкусный кофе и отмечать твою свободу?

— А поехали! — Довольно улыбнулась она мне в ответ.

Ну слава Богу, болезнь под названием "Паша" начинает проходить у Лильки.

Кайен с диким рыком понёс нас подальше отсюда, от этого неправильного мира с серыми домишками и убогими людишками, с отвратительными дорогами и сельским воздухом. Мира, сломавшего все мои защитные барьеры, которые я долго и усердно выстраивала у себя в уме.

Когда мы оказались в черте города, мне действительно стало легче. Это был уже мой мир, привычный. Гладкие, как зеркало дороги, блестящие витрины, дорогие машины на каждом шагу. Люди, уткнувшиеся в свои гаджеты и не замечающие ничего вокруг. И я уже не чувствую себя такой испорченной и грязной, маленькой и беспомощной, как пол часа назад.