Кошка, которая гуляет сама по себе (СИ)

— В один из таких разгульных вечеров я поругалась со своим парнем и поехала ночевать в родительский дом. Я была уверена, что мама дома и мне ничего сегодня не грозит. Мы кое-как общались ещё в тот момент. Но, её там не оказалось. Я была, как всегда под шофе, завалилась на кровать прямо в платье и туфлях. И уже почти засыпала, когда в комнату беззвучно зашёл отчим… Щёлкнул замок. Я не успела опомниться, как он схватил меня за руки и связал их сзади поясом от своего велюрового халата. Заткнул рот носовым платком и после… мучал до самого утра. Всё случилось, так как он и обещал: отымел как хотел и куда хотел.

Лёва сжимает меня ещё сильнее, почти до хруста костей, а я только замечаю, что уже вся зарёванная. Слёзы в какой-то момент полились обжигающими потоками из глаз и теперь их уже не остановить, пока вся эта мерзость не выйдет из меня.

— Когда он уходил утром, сказал, чтобы я и дальше держала рот на замке, потому что мелкой, гулящей шлюшке всё равно никто не поверит и вообще он может купить молчание и мнение любого человека на земле. Я опять просидела в ванной несколько часов, а когда выползла наружу из своей спальни, столкнулась с мамой. Она, оказывается, приехала рано утром и она была не в духе. И я была не в форме, поэтому накинулась на неё с криками и обвинениями в том, что она привела в наш дом чудовище. Я пыталась ей сказать о том, что произошло этой ночью и о той его попытке, которая закончилась неудачей.

После этих слов, плотина сдерживающая мою истерику ломается к чертям. Я начинаю ужасно рыдать, с искажающей черты лица гримасой, и некрасиво размазывая сопли по щекам. Меня колотит. Из моей груди вырываются страшные стоны и сдавленные крики, будто это и не мой голос вовсе, будто это предсмертная агония какого-нибудь дикого, огромного зверя. А Лев, лишь сильнее вдавливает меня в своё тело, будто хочет забрать всю боль, которая сейчас меня мучает, себе. И гладит по голове, как маленькую девочку. Вдоволь наревевшись, я делаю рванный выдох и вытираю кулаком слёзы, из-за которых картинка перед глазами превратилась в одно смазанное, мутное пятно, продолжаю уже спокойнее:

— Она мне не поверила… Назвала неблагодарной засранкой и потаскухой. И со всей дури вмазала ладонью по щеке. С тех пор, я и не живу дома. Я превратилась в бродячую Кошку, которая однажды прибилась к двери твоего дома, Лев.

А дальше, мы сидим с ним вот так в обнимку, в полной тишине очень долго. Мне кажется, я наконец, отпустила свою боль и моя душевная рана начинает медленно, но уверенно затягиваться.

Часть 11. Господин судья

Кажется, мы просидели в обнимку до самого вечера, потому что очнулись, когда на улице уже темнело. Всё это время мы не сказали друг другу не единого слова и совершенно не чувствовали какого-либо дискомфорта. Мне не нужны были слова, его мощную и полную поддержку я ощущала и без этого. Теперь я больше не сражаюсь в одиночку со своими страхами и легко смогу их победить.

Лёва первым вышел из этого зачарованного состояния.

— Катюш, прости меня за всё! За то, что поверил в слова этого выродка. За то, что машину расфигачил. За то, что слетел с катушек. Хотя, по поводу машины мне ни черта не жаль, если честно.

— И мне. Тебе не за что извиняться, зато теперь ты знаешь правду и спасибо, что позволил — вот так вот исповедаться. Отпустишь мне мои грехи? — Говорю я и наконец, позволяю себе поднять голову и заглянуть ему в глаза.

А там… столько нежности, страсти и огня! Хочу утонуть в них. Он сгребает мои волосы в охапку, прижимается губами ко лбу, очень крепко до лёгкой боли и с надрывом говорит:

— Думал, сдохну без тебя.

И я поняла: отпускает. Тянусь к его губам, потому что сейчас нуждаюсь в его поцелуях и ласках, как никогда. Я очень-очень скучала.

— Катюша, я люблю тебя, буду любить всегда. И любил бы, даже если бы ты, оказалась самой последней распутницей на этой земле, — шепчет он, покрывая мою зарёванную, перемазанную поплывшей косметикой мордашку, невесомыми поцелуями.

И становится так хорошо-хорошо и уютно, что я даже позволяю себе немного улыбнуться и шепчу ему:

— Пойдём в душ? Мне точно нужно умыться, кажется, я сейчас похожа на взъерошенную панду.

— Очень милую и симпатичную панду, — добавляет он с улыбкой. Поднимается и подхватывает меня на руки.

— Слушай, это нормально вообще, что мы так часто занимаемся сексом в душе? — В шутку интересуюсь я.

— Ну, будем считать, что это у нас такой фетиш, — хихикает в ответ этот гад.

Лев

Я весь вечер, как могу, отвлекаю Катю от ужасных мыслей и воспоминаний, которые ей пришлось пережить во время своей исповеди. Она улыбается и смеётся над моими шутками, но в глубине её карих глазок всё ещё таится печаль.