Кошка, которая умела плакать…

Направив против незваного гостя атакующее заклятье, от которого его со страшной силой ударило о стену, тал сианай устремилась к нему. Девушка победно усмехнулась, сверкнув острыми клыками, и выпустила когти. Она уже занесла руку, готовясь добить свою жертву, как вдруг в глазах её потемнело, Аниаллу утратила власть над своим телом и, лишившись сознания, упала на пол…

Когда Анар Сай вошёл в полутёмную столовую, он сразу почувствовал недоброе, а стоило Аниаллу повернуть к нему ставшее чужим лицо, как он увидел, что с девушкой произошло что-то ужасное. Он медлил и, не решаясь приблизиться к ней, пытался найти нужные слова, уже понимая, что не найдет — не успеет…

И вот она лежала распростёртая на полу, её лицо и руки казались совсем белыми на фоне чёрных шелков. Анар опустился рядом с ней на колени и, не зная, что ему делать, напряжённо вглядывался в её побледневшее лицо. Наконец она вздрогнула, открыла остановившиеся, словно незрячие глаза, пробормотала какие-то извинения, как показалось Анару, не совсем понимая, за что просит прощения, резко вскочила на непослушные ноги и, то и дело припадая к стене, тяжело побежала прочь.

Анар хотел было броситься вслед за ней, но остановился, побоявшись, что сделает ей только хуже. Для Аниаллу было бы гораздо большим утешением, если бы Анар нашёл в пище, напитках или где-то ещё источник вражеской магии, которая, в чём он не сомневался, и затуманила её разум, превратив в бездушное чудовище. Его уверенность в том, что Аниаллу действовала под чьим-то влиянием, не убавилась даже тогда, когда он по второму разу обследовал обеденный зал. Анар подумал, что он просто чего-то не заметил… или это что-то было унесено и надёжно спрятано магическими слугами, следующими приказам своих прежних хозяев. Раздумывая обо всём этом, алай добрался до своей спальни и, перед тем как лечь, заглянул в покои Аниаллу. Девушка лежала на своей спальной платформе, свернувшись клубком под ворохом одеял и покрывал. Анар сочувственно покачал головой и отправился спать.

* * *

Голова у Аниаллу раскалывалась. Девушка лежала, сжав ладонями виски. Она не могла заснуть, хотя и очень устала. Она уже до мельчайших подробностей вспомнила произошедшее с ней в обеденной зале. Всё, до последней мысли, до последнего ощущения. Ничего более отвратительного, чем эта смесь пьянящего чувства всевластья и унизительного бессилия перед самыми низменными своими желаниями, она не испытывала. Всё злое, что было в ней, за считанные минуты набрало огромную силу, завладело разумом Аниаллу, полностью поработив её. И самым ужасным было то, насколько это было приятно — сознавать своё могущество, а посему и безнаказанность, словно кто-то дал ей право творить самые мерзкие злодеяния и заставил получать от этого невероятное удовольствие.

Аниаллу долго мучилась этими раздумьями, но усталость брала свое, и девушка уснула… Но и сон не принёс ей покоя…

* * *

…Она очутилась посреди небольшой круглой комнаты с потолком-куполом из голубоватого стекла, сквозь которое пробивались весёлые лучи яркого золотого солнца. Справа от неё в стене располагался разделённый на секции серебристой изогнутой решёткой круглый люк из чуть запачканного с другой стороны землёй и опавшими листьями стекла. Он был заперт на цепь.

Напротив Аниаллу, задрав голову и разглядывая что-то на потолке, стоял худощавый мужчина с удлинённым, эльфийским лицом, странно смотрящимся в сочетании с усами и аккуратной бородкой. Ещё двое, о чём-то оживлённо беседуя за её спиной, трудились у открытой крышки другого небольшого люка в полу.

— Так вот, — продолжая, видимо, прерванный чем-то разговор, сказал ее собеседник, — рассказывают, что под этой станцией живут твари с чёрной кожей. Жестокие, кровожадные и ненавидящие всех, кто не принадлежит к их расе, они почти не умеют думать. Они копят силу и злобу, чтобы в один ужасный день вырваться на поверхность, как сорвавшиеся с цепи псы.

Но дураков много, и они постоянно лезут в эти катакомбы. Никому еще не удалось вернуться оттуда, и хозяева станции решили заделать проход. В последний раз туда отправились семеро… Через неделю вернулись трое. Все седые. В синяках, ожогах и царапинах, а в глазах бился такой ужас, что тот, кто смотрел в них, сам начинал дрожать от страха. Двое из них не прожили и недели — оба покончили с собой. Перегрызли себе вены. Ещё через неделю исчез третий — его так и не нашли…

…Аниаллу не знала, как и зачем она оказалась в этом зале. Выбираться же из него надо было почему-то иным способом: в стене напротив запертого люка было отверстие, ведущее в белый туннель с круглыми гладкими стенками, уходящий вниз под большим углом. Оба человека, покончив со своим занятием, уже скрылись в нём, с чуть слышным шорохом заскользив по белому покрытию. Собеседник Алу собирался последовать за ними.