Кошка, которая умела плакать. Книга 1

– Именно так, – взяв себя руки, кивнул посол. – И уверяю вас, без вашей так называемой помощи мы встали бы на ноги намного, намного раньше. Нет, никто не умаляет заслуг алаев в организации Исхода, но ваши дальнейшие действия, то, насколько бесстыже вы воспользовались нашим бедственным положением, перечёркивает всё сделанное ранее добро. Нам чужда ваша культура вседозволенности, ваша… идеология. Мы отдельная, самобытная нация, кровью заплатившая за свою свободу, и «Записка Эллиса» гарантирует нам право оставаться таковой. Мы никому не позволим превратить себя в жалкую колонию!

– Колонию? Господин посол, я не помню ни одного случая, чтобы Бриаэллар вмешался во внутренние дела Канирали или пытался влиять на её внешнюю политику.

– Тогда позвольте мне, господа Верховные жрецы, сказать всего два слова, которые мгновенно прояснят картину, – поклонился посол. – Ар-Диреллейт. Одна из крупнейших межмировых высших школ магии процветает на землях народа, которому ведьмовство внушает глубокое, праведное отвращение. Благодаря вам мы вынуждены мириться с этим рассадником заразы. Мы не можем не то что избавиться от Ар-Диреллейт, но даже запретить им пропагандировать свой греховный – во всех смыслах этого слова – образ жизни на улицах наших городов!

– Насколько мне известно, у Ар-Диреллейт немало защитников среди жителей Канирали, в том числе и облечённых властью, – заметила Верховная жрица.

– Это и не удивительно, учитывая, какую долю в бюджете Канирали составляют налоговые отчисления школы, – поддержал её кто-то из зала.

– Никакими отчислениями нельзя искупить вред, наносимый духу наших граждан! – тут же отреагировал посол.

– Так убедите в этом собственное правительство. При чём здесь мы? – возмутился тот же голос.

– При том, что именно благодаря вам мы не можем убедить в этом часть собственного правительства, – процедил человек.

– Я не понимаю вас, господин посол, – всё так же спокойно проговорила Верховная жрица.

– Прекрасно понимаете. Ни один патриот Канирали, находясь в ясном уме, не станет защищать эту язву на теле нашей родины. Но вы большие мастера затуманивать чужой рассудок.

– И каковы доказательства того, что на ваше правительство оказывалось давление? – полюбопытствовал Верховный жрец.

– Доказательства? Всем прекрасно известно, что ваши телепаты не оставляют следов своей… деятельности. Но если раньше вы действовали тонко, и мы действительно ни в чём не могли вас обвинить, то сейчас, почувствовав, что настроения в Канирали изменились, а над вашей драгоценной школой нависла реальная опасность, вы потеряли всякую осторожность. Вы испугались и грубо перетянули на свою сторону младших принцев. Если поддержку части знати можно списать на её алчность, то чем вы объясните такую неожиданную перемену в поведении Их Высочеств? Прежде они никогда не выказывали особой любви ни к вам самим, ни к вашим прихвостням-колдунам. Воистину, когда кто-то облечённый властью начинает вести себя непоследовательно – ищи алая.

– С тем же успехом я могла бы сказать, что ваши нынешние заявления являются результатом чьего-то внушения. Перемена в вашем… политическом курсе более чем неожиданна. – Верховная жрица поджала губы и сокрушённо покачала головой. – Подумайте над этим, господин посол. Хорошенько подумайте и примите меры.

В зале повисло молчание. Посол сглотнул. Плечи его вдруг как-то поникли, лицо приняло растерянное выражение.

– Что… вы?.. Что вы сделали со мной? – выдохнул он, пошатнувшись.

– Ничего. Однако вы не можете не знать, что в присутствии Верховной жрицы Аласаис любые влияющие на разум чары слабеют. Они тают, как нити сахара в горячем супе, и к их жертве возвращается способность самостоятельно мыслить, – тихо проговорила алайка. – Воспользуйтесь моим даром, посмотрите трезвым взглядом на события последних недель, о большем я не прошу.

– Всё это действительно выглядит… странным. Вы готовы поклясться, что ваши телепаты невиновны? – с видимым усилием выдавил посол.

– Да, – ни секунды не сомневаясь, ответила кошка.

Посол снова погрузился в раздумья. Никто не мешал ему. Алаи терпеливо ждали.

– Все знают, что у Верховной жрицы Гвелиарин благородное сердце. Она – одна из немногих детей Аласаис, чьему слову можно верить, и мы прислушаемся к её голосу, – сказал он наконец.

Жрица кивнула, удовлетворённо прикрыв глаза. Все трое каниралийцев поклонились и поспешили к выходу.

На этом видение закончилось.

Анар обнаружил себя лежащим на заботливо расстеленном спальнике. Аниаллу сидела рядом, от нечего делать перечерчивая себе на ногу хитроумный узор с ближайшего барельефа.

– Ну что ж, скажем спасибо твоей бабушке, да пребудет разум её в блаженном тумане, за дивную иллюстрацию, – хмыкнула сианай, выводя последний завиток. – В детстве твои родители могли бы неплохо сэкономить на книжках с картинками. Был бы текст, а об остальном позаботится твоя… долинность.

– Это… было? – спросил Анар, потирая затылок.