Кошка, которая умела плакать. Книга 1

– Прекрасно. Осталось только установить, что именно это было за вмешательство. Что мы имеем? Раны, нанесённые мне твоими когтями, заживали в два этапа. Сначала они затягивались так, будто я сам оцарапал себя, без всяких световых эффектов и сверхъестественных ощущений, если не считать эдакой блаженной истомы, будто ты не оцарапала меня, а поцеловала. Моё излечение вогнало тебя в краску, и ты поспешила воспользоваться своими чарами тал сианай. На этот раз синий свет и ощущение снисхождения божественной благодати присутствовали.

– Ты очень наблюдателен, – вздохнула Алу.

– И я спрашиваю себя, свидетельством чего может быть способность исцеляться от ран, нанесённых Когтем Карающим? – воодушевлённо продолжал Анар. – Вероятно, какого-то особого Пути.

– Анализ крови на Путь? Забавно, – выдавила Аниаллу.

– Забавно, – кивнул Анар. – Это вообще всё охвостеть как забавно. Но только не для тебя. Ты терзаешься , а значит, в этом особом Пути есть какой-то подвох. Причём подвох этот тебе таковым не кажется – иначе ты не смутилась бы, а преисполнилась негодования, как тогда, когда узнала о том, что мать украла мою память. Но ты уверена, что я, в силу болезненного драконьего свободолюбия, выгоды своей от этого предопределения уразуметь не смогу.

– Думаю, слово «выгода» тут не совсем подходящее… – попыталась вставить слово Алу.

– И последний момент, – «добил» её Анар. – Моя вышеупомянутая истома и степень твоего вышеозначенного же смущения наводят на мысль, что это предопределение касается нас обоих.

– Какая вопиющая, бесстыжая, возмутительная наглость, – отведя глаза, пробормотала Аниаллу, и Анар вдруг почувствовал себя странно взрослым рядом с этим… священным котёнком.

Да, именно священным котёнком, который внушает благоговение своей богоизбранностью, способностью проводить в мир благодать Аласаис, но в то же время остаётся котёнком, сующим лапы в жаровни с благовониями и боящимся уборщиков-рабов.

– Ты и вправду думаешь, что я впаду в истерику, узнав, что у нас с тобой общий Путь?

– Не в истерику, а в ярость, – вздохнула Аниаллу.

– Поразительно. Скажи, это моя… драконовость не позволила тебе заглянуть в мою душу – увидеть, что я хоть и полудракон, но всё-таки не полудурок?

– Нет. Будь я простой алайкой, она, конечно, помешала бы… но я не простая алайка.

– Это уж точно, – многозначительно сказал Анар. – И что же тогда не даёт Твоему Богоподобию развеять тяжкие сомнения? Тем более что я совсем не возражаю.

– Драконы – существа непредсказуемые. Хотя сейчас ты кажешься мне даже большим алаем, чем я сама, я не могу…

– Считать себя застрахованной от обвинения в ментальном изнасиловании, – буркнул Анар.

– Мне по силам заглянуть в твои мысли, но, при всём моём сианайстве, высока вероятность, что ты это заметишь. И как это будет выглядеть? Мало того, что я ни с того ни с сего свалилась тебе на голову, так ещё тут же принялась в твоей голове копаться.

– Своими маленькими грязными лапками, – подсказал Анар, глядя на Алу так, будто у неё выросло третье ухо.

– Я дорожу тобой, – проигнорировав его шутливый тон, с чувством сказала сианай.

– Я тоже дорожу тобой. И именно поэтому я не против такого Пути и того, чтобы ты лезла мне в голову…

– Грязными лапками, – в свой черёд вставила Аниаллу; она наконец улыбнулась, и от этой улыбки им обоим стало значительно легче.

– Ну, лапки лучше предварительно продезинфицировать. А то мало ли что! – Анар помолчал и, посерьёзнев, добавил: – Я люблю тебя, доверяю тебе и хочу, чтобы ты видела меня так же ясно, как я вижу тебя.

– И… тебя не пугает, что это навсегда?

– Есть вещи, которыми невозможно пресытиться. Посмотри и сама увидишь.

Аниаллу прикрыла глаза и посмотрела . Он не лгал ни ей… ни себе. Он почувствовал связь между ними задолго до того, как она впервые произнесла слово «Путь», говоря о любви между существами. Ощущение прочности этой связи ничуть не пугало Анара, оно лишь несколько притупляло остроту его чувств, превращая страсть в блаженную, безмятежную нежность – спокойную и немного горделивую.

– Вот как всё славно устроилось, – сказал Анар, когда Алу медленно, словно пробудившись от глубокого, сладкого сна, подняла увлажнившиеся ресницы. – А я-то уж было начал жалеть, что ты оказалась тал сианай, а не служанкой моей матери.

Аниаллу недоумённо дёрнула ухом, а потом, вспомнив, с какой целью Амиалис подсылала к Анару своих помощниц, рассмеялась:

– Помнится, ты напророчил нашему царственному союзу не самое радужное будущее: я – в могиле, ты – в дурдоме.

– Дурхраме, – поправил Анар. – Думаю, трагический финал только придал бы нашей истории очарования. Какой был бы роман! Эх, Амиалис, Амиалис… Приятно было обнаружить, что хотя мать и подвела, о наших судьбах позаботилась гораздо более опытная сводня. Вот. Я сознался. Теперь можешь считать меня мерзким приспособленцем.

– Ты и вправду можешь быть очень мерзким, – сказала Аниаллу и, склонив голову набок, посмотрела на Анара с такой нежностью, что у него закружилась голова.

Нагнувшись, он ласково потёрся кончиком носа об её переносицу.