Кошка, которая умела плакать. Книга 1

Талия мечтательно уставилась куда-то вдаль. Проследив её взгляд, Ирсон увидел высокий дом, через этаж опоясанный широкими открытыми галереями. Хозяева квартир выгородили себе на них по балкону, обнеся свой клочок общей площади вычурной решёткой – спереди, с боков и даже сверху. Здание от этого стало до смешного похожим на стеллаж, заставленный птичьими клетками. Стеллаж птичника-параноика, забитый колючими, кое-где застеклёнными, зачарованными клетками, чтобы, не приведи наэй, никому не вздумалось просунуть через их прутья свой поганый палец. Типичное зрелище для Бездны.

– И?.. – поторопил собеседницу Ирсон.

– А потом в одном из номеров мы напечатали… давай я лучше дам тебе прочитать. – Она покопалась в припорошенной извёсткой сумке и протянула танаю свиток. – Статья называется «Неожиданные факты о “Справедливом перерождении”» [16] .

Ирсон принялся читать, время от времени бросая на Талию недоверчивые взгляды.

– «Торговать душами, как картошкой» – шикарно! Не ожидал от вас такого радикализма, госпожа ан Камиан! – Он отвесил алайке шутливый полупоклон, возвращая свиток. – И что же случилось дальше?

– Дальше был скандал, – блеснула зубами та. – А потом ещё одна статья. И мегаскандал. В результате «КБ» пришлось закрыть, а мне – вернуться в Бриаэллар и отсиживаться у мамы под юбкой. На моё счастье, помимо маменьки за меня вступился один высокопоставленный жрец – Инон. Теперь он бездомный, так что громкую фамилию его опустим. Я и не думала, что смогу наделать столько шума. Я ведь ничего принципиально нового не сказала.

– Зато ты сказала это громко. Публично.

– Жрецам Милосердного нашего пришлось попотеть, чтобы… успокоить массы – хотя, думаю, многие до сих пор не успокоились. Но это всё были ещё цветочки, – заговорщицки склонившись к Ирсону, прошептала Талия. – Ягодки начались, когда эти олухи додумались изгнать Инона – мол, я промыла ему мозги и он стал профнепригоден. Если бы я так умела! – присвистнула алайка. – А Совет Бриаэллара давно хотел избавиться от нашего тогдашнего главжреца Милосердного – это был такой мерзкий чванливый старый хрыч, так что мне не пришлось особо хлопотать, чтобы Ина пригласили на его место. С тех пор местный Серебряный Храм – величайший рассадник ереси… или животворящий источник обновления – это кому как больше нравится, – она плутовато подмигнула танаю.

– Например?

– Ну-у, особенно нас любят, пожалуй, за поправки к закону «Об “одушевлённых предметах”». Веиндоровы жрецы как видят такие штуки, так буквально в истерику впадают, причём им не важно, что там у тебя – меч с заточённым в нём врагом или поваренная книжка с душой любимой бабушки, которая сама туда радостно заселилась. Всё это – мерзость, надругательство над естественным порядком вещей и подлежит немедленному уничтожению. Желательно – вместе с владельцем, – Талия выразительно выгнула бровь. – А мы с Ином убедили Совет Бриаэллара, что не стоит чесать всех под одну гребёнку. Надо проводить экспертизу, разбираться: как забравшаяся в рожок для обуви душа… дошла до жизни такой. Может, это был один из тех, кто приходит в экстаз от вида девичьих ножек. Или туфель. Вот он и получил от какого-то доброжелателя возможность вечно наслаждаться близостью предмета своего вожделения. Сам млеет, дамы, которым он расточает комплименты в какой-нибудь обувной лавке, – тоже. И кому от этого плохо? – воинственно нахмурившись, вопросила Талия, и Ирсон икнул от сдерживаемого смеха. – Конечно, другое дело, когда душу засунули в табуретку насильно или заманили туда обманом или шантажом. Или удерживают там после того, как она осознала, что вечности можно найти лучшее применение…

– Да уж. Вряд ли у кого-нибудь на душе написано «любитель ножек».

– Конечно. Но, знаешь, танайские учёные выделяют группу существ, назовём их «созерцателями», которые получают наибольшее наслаждение, пассивно воспринимая что-либо. Что именно, на их душах, безусловно, не написано, но… общая направленность – налицо. Жить своей жизнью им не так интересно, как наблюдать за чужой. В результате собственное тело становится им в тягость – пока у тебя есть обычная тушка или хотя бы возможность говорить, тебя вечно будут тормошить, пытаться вовлечь в общую беседу, заставить участвовать в чём-то, соответствовать каким-то нормам – в общем, отвлекать от подглядывания самым беспардонным образом. Так не лучше ли избавиться от этого несносного куска мяса? Ладно, мы ушли от темы. Совет Бриаэллара внял нашим с Ином доводам, и вскоре при миграционной службе появился отдел в четыре котоморды, занимающийся выдачей сертификатов на «одушевлённые предметы».

– Неужто бесплатно? – прищурился Ирсон.

– За очень умеренную плату. Но ты в правильную сторону подумал. Когда жрецы узнали, что тут ещё и деньги замешаны, они дошли до белого каления. Чего мы только не наслушались… Один раз их целый храм набилось – помолиться Милосердному о нашем наискорейшем успении.

– И?