Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— Кто бы ни захотел отправиться в корпус ночью на поиски ракетки, ему непременно нужен был ключ, чтобы проникнуть внутрь, — произнес Пуаро, — или хотя бы копия сделанная со слепка.

— Но если бы мадемуазель Бланш забрала ключ, — возразил Адам, обращаясь к инспектору, — она никогда бы не упомянула об этом эпизоде.

— Почему же, — возразил инспектор. — Ведь она могла опасаться, что мисс Спрингер кому-нибудь уже рассказала эту историю, и предпочла сама вскользь упомянуть о ней. Именно, чтоб отвести подозрение.

— Да, это надо тоже учесть, — заметил Пуаро, подводя итог.

Келси мрачно взглянул на него.

— Это нам мало что дает.

— Мне кажется — если я был правильно информирован — есть еще одна возможность. — Пуаро встал и прошелся по комнате. — Мать Джулии Апджон, как я понял, узнала кого-то в первый день триместра. А узнав — очень удивилась. Весьма вероятно, что этот кто-то в годы войны был связан с иностранной разведкой. Если миссис Апджон укажет на мадемуазель Бланш как на человека, которого она узнала, это будет нам существенным подспорьем.

— Это-то ясно! — не без раздражения воскликнул Келси. — Но легче сказать, чем сделать. Мы пытались перехватить миссис Апджон на пути в Анатолию. Когда ее дочь упомянула про автобус, я подумал, что речь идет о туристическом автобусе, идущем по расписанию. Но оказывается, она садится на местные автобусы и ездит куда и когда вздумается! Она не пользуется услугами экскурсионного агентства, ни бюро Кука[84], ни прочими мало-мальски известными фирмами, ее носит неведомыми течениями и ветрами! Ну что за женщина… Она может находиться, где угодно. Анатолия большая!

— Это усложняет дело, что и говорить, — согласился Пуаро.

— А ведь сколько замечательных автобусных туров, — не без досады посетовал инспектор. — Все за тебя продумано, где выйти, что посмотреть, и всегда точно знаешь, где ты будешь завтра.

— Но такие путешествия, разумеется, не по душе миссис Апджон.

— Вот именно! Тем временем — мы здесь, а она — неведомо где. А эта француженка может в любой момент убраться отсюда. И у нас нет никакого права задержать ее.

Пуаро покачал головой.

— Она не сделает этого.

— Вы не можете быть уверены. Никто не может…

— Я уверен. Если человек совершил убийство, он не сделает ничего такого, что могло бы привлечь к нему внимание. Мадемуазель Бланш будет тихо сидеть здесь до конца триместра.

— Надеюсь, вы правы.

— Я безусловно прав. И позволю себе напомнить: человек, которого видела миссис Апджон, не знает, что она его видела. Так что для него это будет сюрпризом.

Келси вздохнул:

— Если это все, на что мы можем рассчитывать…

— Это не все. Есть еще… возможность обстоятельно со всеми поговорить. Если кто-то что-то скрывает, рано или поздно он скажет больше, чем намеревался.

— Выдаст себя? — Тон начальника полиции был несколько скептическим.

— Ну, не все так просто. Ведь человек, что-то усердно скрывающий, как правило, слишком много говорит о другом, все кружит вокруг да около… Есть и другие источники необходимых сведений. Бывает, что люди, не имеющие отношения к преступлению, тоже много чего знают, но совсем не соотносят это с тем, что произошло. Не понимают, насколько важны эти детали. Кстати, я вспомнил один момент, — пробормотал Пуаро, внезапно вскакивая. — Тысяча извинений! Но я должен покинуть вас. Мне необходимо спросить у мисс Балстроуд, нет ли здесь кого-нибудь, кто умел бы рисовать.

— Рисовать?

— Да. Рисовать.

— Ну и ну, — сказал Адам, когда Пуаро вышел, — то его интересуют колени учениц, то их художественные таланты… Что же ждать от него дальше, хотел бы я знать?!

2

Мисс Балстроуд не выказала ни малейшего удивления в ответ на вопрос Пуаро.

— Мисс Лоури, наша приходящая учительница рисования, естественно, неплохо рисует. Но сегодня у нее нет занятий. А что вам нужно нарисовать? — участливо спросила она, словно разговаривала с ребенком.

— Лица, — коротко ответил Пуаро.

— Мисс Рич прекрасно делает портретные наброски. Она великолепно улавливает особенности каждого.

— Как раз то, что мне нужно.

Мисс Балстроуд, отметил Пуаро с удовольствием, не из тех, кто задает лишние вопросы. Она просто вышла из комнаты и вернулась с мисс Рич.

После нескольких общих фраз Пуаро спросил:

— Вы умеете рисовать портреты? По памяти? Набросок карандашом?

Эйлин Рич кивнула:

— Я часто этим занимаюсь. Для развлечения.

— Bien. Тогда набросайте мне, пожалуйста, покойную мисс Спрингер.

— Это сложно. Мы были мало знакомы. Но я попробую.

Она прищурилась, а затем начала быстро рисовать.

— Bien, — сказал Пуаро, взяв у нее рисунок. — А теперь, если вам не трудно, нарисуйте мисс Балстроуд, мисс Роуэн, мадемуазель Бланш и… Да, садовника Адама.

Эйлин Рич непонимающе взглянула на него, но тем не менее принялась за работу. Он посмотрел на результат и одобрительно кивнул.

— У вас превосходно получается! Всего несколько штрихов, а сходство неоспоримое. Теперь я попрошу вас сделать нечто более сложное. Измените прическу у мисс Балстроуд и форму бровей. На рисунке, естественно.

Теперь Эйлин смотрела на него как на сумасшедшего.