Кошка на раскаленной крыше. Стеклянный зверинец

В комнату, хихикая, заглядывает кто-то из слуг-негров, Лейси или Суки. Они ожидают знака внести именинный пирог и шампанское. Папе совсем не весело. Несмотря на то что, услышав благоприятное заключение врачей, он почувствовал огромное душевное облегчение, он недоумевает, почему же не отпускает мучительная боль: словно лисьи зубы вгрызаются в кишечник. «Однако этот спастический колит – серьезная штука», – говорит он самому себе, но вслух рычит на Маму.

Папа. Слушай, Мама, может, хватит возни? Ты слишком стара и слишком толста для этих детских дурачеств. И кроме того, женщине с твоим давлением – у нее двести весной было! – опасно так резвиться – кондрашка может хватить…

Мама. Давайте праздновать Папин день рождения!

Негры в белом вносят огромный именинный пирог с зажженными свечами и ведерки с шампанским во льду; горлышки бутылок украшены атласными лентами. Мэй с Гупером запевают песню, и все, в том числе негры и дети, подхватывают. Один только Брик остается безучастным.

Все.

С днем рождения!
С днем рождения!
Папа, поздравляем.

Внуки же поют.

Деда поздравляем. Счастья вам желаем!

Другие поют.

Долгих лет желаем!

Мэй вышла на середину сцены и образует из своих детей некое подобие хора. Мы слышим, как она вполголоса отсчитывает: «Раз, два, три!» – и они запевают новую песенку.

Дети

Скинка-минка, динь-динь-динь,
Скинка-минка, динь-ля-ля,
Все мы любим так тебя.
Скинка-минка, динь-динь-динь,
Скинка-минка, динь-ля-ля,

Они разом поворачиваются в сторону Папы.

Мы любим, дедушка, тебя!

Все вместе оборачиваются лицом к зрителям, словно хор в музыкальной комедии.

Мы любим дедулю родного,
Мы любим дедулю, да-да,
Мы любим тебя, дорогого,
Мы любим дедулю всегда.
Скинка-минка, динь-динь-динь,
Скинка-минка, динь-динь, ля-ля,

Мэй поворачивает свой хор в сторону Мамы.

И любим, бабуля, тебя!

Мама заливается слезами. Негры выходят.

Папа. Ида, в чем дело? Что с тобой?

Мэй. Это от счастья.

Мама. Я так счастлива, Папа, так счастлива, что должна дать счастью выход: поплакать или еще что-нибудь. (Неожиданно и громко в наступившей тишине.