Кошка, живущая на крыше

Ну да. Вит помнил, как в издательстве, куда взяли рисунки Кошки в качестве иллюстраций к сказке Киплинга, возникли сложности с указанием авторства и авторскими правами. Издательство хотело себе все права, а Котя не желала делиться своей Кошкой и расшаривать ее по интернету.  Она и так ее, скрепя сердце, отдала. Проблема была в том, что Котя, съездив на заключение договора одна, его все же заключила. И только потом поняла, что облажалась. Все попытки вернуть себе эксклюзив потерпели поражение, Котя плакала, расстраивалась, Вит хотел ехать громить издательство, которое было в принципе, в своем праве, звонил Юре, прося подключить свои связи и решить вопрос. Но вопрос решила теща.

Она туда съездила один раз. Привезла переоформленный по всем правилам договор, заставила страдающую Кошку его досконально изучить, прочитала лекцию о том, что даже беременные не должны быть глупыми, и уехала. И если до этого Вит свою тещу уважал, то после такого стал побаиваться.

И еще больше зауважал Юру. Терпеливый мужик. Очень.

И думал, как ему повезло с его Кошкой, которая, конечно, страдала гормональными перепадами, но даже они были милыми. Она вообще была совершенно очаровательна, с этим пузиком, с надутыми губками, пушистыми волосами. Кошка,  нежная, красивая, свободолюбивая, игривая... И вся его. Полностью.

Им было хорошо вместе. Так хорошо, что Вит недоумевал, почему он столько времени вообще тянул с этим всем? Надо было сразу ее хватать и тащить к себе! Чтоб раньше Кошка привыкла к новому дому. А он все играл, все думал, что куча времени впереди, что весело ее фырчание слушать...

А время скоротечно.

И утро настало быстро.

Вит подпрыгнул от телефонного звонка, провел рукой по похмельной физиономии. Он сидел в любимом кошкином кресле, так и заснув в нем, похоже. Олег и Юрий спали на широченном диване, одетые. Запах в квартире, наверно, был, не дай Боже...

Телефон зазвонил еще раз, и Вит нажал за зеленую трубку.

- Вы там пьете что ли? - раздался бодрый и веселый голос тещи, - ты соображаешь еще? Хоть "алло" скажи.

- Алло... - голос ему изменил, сойдя в конце на шипение.

- О, понятно, - рассмеялась Маргарита, - ну что, папаша, у тебя девочка. Три сто, рост пятьдесят сантиметров. На тебя не похожа. Вся в мою Катеньку. Красивая.

- А... как же мальчик? - не понял Вит, все еще не соображая ничего.

- Мальчик - в следующий раз будет, да, Коть? - на заднем фоне раздалось утомленное мурлыканье Кошки.

- Можно мне поговорить, пожалуйста...

- Сейчас...

И через секунду ее бодрый голос сменился родным тихим :

- Привет...

- Ты как, малыш?

- Нормально... Это так больно, Боже мой... Но она такая хорошенькая... Я тебе фото пришлю потом...

- Малыш... Малыш мой... Люблю тебя... Люблю... - хрипел он в трубку, почти бессвязно, тяжко страдая, что ей было больно, и не зная, как поддержать ее, не находя слов.

- Я тоже, тоже... Я тебе позвоню потом...

- Да, да, малыш...

- Так, ты живой там? - голос Маргариты вернул в реальность немного, взбодрил, - все, нас в палату сейчас, а вы там не пейте больше, ясно? Готовь квартиру. Надо другой комплект на выписку покупать и еще по мелочи. Я тебе потом список пришлю. И Юре продублирую, чтоб он проконтролировал.

- Да не надо... Я сам...

- Ну конечно... - не поверила теща и отключилась.

А Вит еще какое-то время смотрел на погасший экран, не веря, не осознавая произошедшее.

Что все свершилось.

Что теперь у него не только Кошка его есть, но еще и маленькая Кошечка. Которая, конечно, очень красивая. Он был уверен в этом. И которая точно похожа на него. В этом он тоже был уверен.

Он покосился на храпящие на разные лады тестя и своего нового друга, перевел взгляд на зарождающееся за окном утро. Вспомнил, как ласкал свою Кошку прямо здесь, прижав грудью в прохладному стеклу, как солнечные лучи золотили ее кожу нежную, ее волосы пушистые, как она сладко и мягко стонала, поворачивала к нему голову, чтоб получить поцелуй, и губы ее были голодными и жадными. Помнил свои большие ладони, которыми он накрывал ее пальчики, прижимая их стеклу, как он смотрел на них и еще больше заводился от этого контраста его грубости и ее мягкости. И солнце тогда ласкало и гладило их, словно благословляя.

Вит сидел, смотрел на пробуждающийся город, и думал, что понимает Кошку, так любившую это время. Есть в этом что-то. В этой утренней свежести, утренней жизни.

Мир рождался заново, заливая комнату золотом, приветствуя своими лучами все живое. И Вита, и пушистую собачку, сидящую возле него, и спящих мужчин за его спиной, не знающих пока, что один уже стал дедом, а второй, в скором будущем,  станет крестным отцом одной маленькой и очень красивой Кошечки.

Его Кошечки.