Кошка Зимы

Перед зенками на пару секунд побагровело, и встала отчетливая картинка, как я ломаю методично все кости в его руках и ногах, колочу башкой об асфальт до тех пор, пока она не превратиться в желе. Но Крапива потерся, как бы невзначай, своим плечом о мое, тормозя незаметно. Сам Самвел попятился к тачке, явно ожидая атаки, а этот его новый борец шагнул вперед, а второй из незнакомых сунул-таки лапу под куртку. Никак стволом обзавелись, падлы? Ну так я его могу и в жопу затолкать. Могу и сделаю. Но пока лично озвучу, все как есть-обстоит, раз не все всосали из моего сообщения.

– Значит так, объясняю один раз и доходчиво: должен тебе брат Варвары. С него и весь спрос. Ни она, ни я тебе не торчим. Где он – не знаем и знать не хотим. И свалили с моего района!

– Э-э-э, слушай, брат-сестра! – принялся кривляться в их зверьково-обезьяньей манере Самвел. – Одна семья и спрос общий. Ее под себя берешь, значит, ты и торчишь. Но у меня есть к тебе предложение, я ведь добрый и незлопамятный. Кончай ты моих ребят гонять, и я прощаю бабки.

Ах ты п*дорюга, ишь на что губу раскатал!

– Х*й тебе по всей морде! – отрезал Крапива.

– Ну тогда плати. Сам. Или хоть всем вашим районом поганым скидывайтесь, мне похер. До завтра еще терплю, а после счетчик-то защелкает.

– На х*й пошел! Туда дорога всегда без пробок.

– Ой напрасно ты так, Зима, – покачал он головой и защелкал языком. – Мы ведь могли бы сработаться. Ладно ты раньше сам по себе боец был, а теперь вон женщина у тебя, может, и дети пойдут. И что же, всю жизнь будешь прятать да под конвоем своим держать? Не удержишь ведь, а я терпеливый. Подожду, а потом разом-то за все и спрошу. Ты же не бессмертный. А что будет, если тебе кирпич или арматура на голову упадут, а? А я тебе скажу что. Поедет твоя красавица Варя на одну заправку моего друга. Есть там подвальчик для своих. И выйдет оттуда нескоро, с порванными дырками и пропустив через себя ой сколько мужиков. Если выйдет вообще. Думай, Зима, думай.

Мразь. Голова вдруг стала кристально чистой и холодной. Решение было мгновенным и совершенно четким. Ярость от этого моментально переродилась в ледяное предвкушение и решимость.

– А у меня все передумано. Адьес! – процедил, осознавая, что говорю с покойником.

– О, смотрю, девочка-то тебе под стать, Зима, – уставился он остро за наши спины. – Вам же хуже. Один день, Варя, один день.

– Идите к черту! – раздалось из-за моей спины. Ну я, бля, точно кому-то…

Взвизгнули покрышки бэхи, и сволочи умчались, оставляя дымный след, а я резко развернулся на пятках, собираясь выписать по первое число одной упертой кошатине хотя бы словесно. И тут же ломанулся вперед с выпученными глазами.

– Да ты *бнулась совсем, что ли, чокнутая кошка! – заорал, выхватывая из рук воинственно сверкающей глазищами Варьки гриф от штанги. Железяку длиной два с лишним метра, выше ее гномьего роста хер знает насколько! – Больная? Он двадцать кэгэ весит, как доперла вообще?!

– Вот это боевая у нас Варька! – заржал Крапива, а я раздраженно пихнул ему тяжелую железку и обнял мою дурынду.

– Ну вот куда тебя вынесло, балду? – пробормотал в ее кучерявое облако. – Я же тебе русским языком сказал – закрылась и сидишь, пока вся тусня. Чтобы больше никогда мне…

– А что, я тебя бросать должна? Так не пойдет, Тёма! Не пойдет, понятно? – вскинула она упрямо голову, чуть не врезав мне по подбородку, и вдруг скривилась, всхлипнула и практически проскулила. – Ой, мамочки!

– Что? Варька, что? – Внутри все похолодело от того, как она отшатнулась, чуть согнувшись, накрыла живот ладонью.

– Мне бы прилечь, Тём. Пожалуйста.

Глава 45

Конечно, я никуда не ушла сначала и не заперлась. Только дверь прикрыла, ключами звякнула и прилипла ухом, не собираясь ничего пропускать, и уж точно не намерена была прятаться. Я не героиня и воинственности за собой прежде сроду особой не замечала. Но при чем тут такие понятия, как геройство и воинственность, когда речь идет об угрозе близкому человеку. А Зима, не знаю и анализировать уже не буду почему, стал моим близким. Таким, кого хотеть защищать – это же как дышать или моргать. Нечто базовое инстинктивное, в самой изначальной природе. А уж когда услышала это поганое «ты же не бессмертный» и открытую угрозу убить моего, моего Тёму… Вот тут у меня слегка помутнело, почти так, как когда в школе кидалась защищать мелкого Кира от хулиганов. Он ведь маленький, тощий был, еще и наши эти фамильные белобрысые кучеряшки… Обижать да девчонкой дразнить кто только ни лез. А он бешеный, хоть и клоп, вечно в синяках. Вот и вступалась за него. Потому что мой. И Зима теперь мой.

Метнулась в зал, схватила первое, что потяжелее у стенки прислоненное стояло, чтобы если вмазать, то наверняка, и понеслась обратно вверх по лестнице. И услышала как раз, что за перспективу и мне эти уроды моральные обещают.

Выскочила, готовая сражаться, потому что нельзя так. Я права, мы правы, а эти мерзавцы – нет.