Кошки

Глава восьмая

Перед вторым окотом черная кошка прихворнула. На спине у нее образовалась большая залысина, она похудела. И еще она очень уж нервничала: за неделю до родов нипочем не хотела оставаться одна. В коттедже было полно народу, и людям нетрудно было составить ей компанию. В те выходные в доме оказались три женщины. Погода испортилась, и мы собирались поехать на побережье посмотреть на холодное штормовое море. Но черная кошка нас не отпустила. Обстановка была напряженной, потому что мы решили оставить ей только двух котят: больше двух ей было бы не прокормить. Это означало, что еще нескольких нам придется уничтожить.

Окот начался в воскресенье, часов в десять утра, и тянулся утомительно медленно. Первый котенок появился в четыре часа дня, и мать устала. Прошло долгое время после его появления, когда наконец сработал рефлекс: кошка обернулась к новорожденному и вылизала его. Котенок был прекрасный. Но мы договорились не присматриваться к котятам, не восторгаться этими энергичными живыми комочками. И вот наконец родился второй котенок. Теперь кошка очень устала и издала свой скорбный плач, означавший «прошу мне помочь». Ну и прекрасно, решили мы: пусть останутся эти двое, а от остальных мы избавимся. Мы достали бутылку шотландского виски и выпили больше половины. Потом появился третий: ну, может, хватит? Затем стали выходить четвертый, пятый, шестой. Бедная черная кошка с таким трудом родила шестерых котят, потом их вылизала, почистила и сама почистилась — вся эта активная деятельность протекала в глубине кресла. Наконец она стала опрятной как всегда, и чистенькие котята принялись сосать мамашу. Она лежала, растянувшись, и мурлыкала в своем величии.

Храбрая кошка, умная кошка, прекрасная кошка… но все без толку, мы должны избавиться от четырех котят.

Так мы и поступили, хотя это было ужасно. Потом двое из нас вышли в темноту на длинное поле, держа в руках фонарики, выкопали яму под немилосердно льющим дождем, и мы похоронили четверых мертвых котят, вовсю ругая природу, друг друга и жизнь; а потом вернулись в просторную комнату, где в камине горел огонь и черная кошка лежала на чистом одеяле, хорошенькая гордая кошка с двумя котятами — снова восторжествовала цивилизация. И мы, не веря своим глазам, смотрели на этих котят, уже таких сильных. Невозможно представить себе их мертвыми, но выбор пал на них случайно. Все делалось наугад, и если бы моя рука нащупала их час назад — рука судьбы, — тогда эти двое теперь лежали бы под тяжелой влажной землей на политом дождем поле. Ночь была ужасной. Мы выпили очень много и твердо решили, что черную кошку надо прооперировать, потому что и впрямь хватит уже с нас этого.

Когда серая кошка взобралась на ручку кресла и присела там согнувшись, протянула лапку — дотронуться до котенка, а черная кошка молниеносно хлестнула ее своей лапкой, то серая скрылась из дома, убежала под дождь.

На следующий день нам всем было намного легче, и мы поехали посмотреть на море, которое было спокойным и синим: за ночь погода переменилась.

Мурлыканье гордой черной кошки разносилось по всей большой комнате.

А серая кошка принесла несколько мышей, которых положила на каменный пол. Я к тому времени поняла, что мыши были отчасти доказательством ее вечного превосходства, это был дар, но дар бесполезный: привлекательность мертвых мышей сомнительна. Едва она внесла свою добычу, я ее тут же выбросила, и киска смотрела на меня с обидой, прижав уши, сверкая глазами.

По утрам, когда я просыпалась, серая кошка сидела в ногах у меня на постели, а на полу лежала свежепойманная убитая мышка.

— Ах, какая старательная кошка! Умная кошка! Большое тебе спасибо, кисонька! Но я выброшу твоих мышек. А черная кошка пойдет за ними и их съест.

Как-то раз я сидела на каменной стенке сада, и мне повезло увидеть, как охотится серая кошка.