Кошки-мышки

– Завтра у нас первая презентация продукта, а сегодня небольшой банкет для прибывших, – Наталья всячески пыталась завязать разговор, но на фоне нахлынувших воспоминаний, он воспринимал её голос как посторонний шум. – Игорь Васильевич? Вам точно удобно в такое время?

– Простите! Наталья, я отвлёкся. Питер, молодость… Столько воспоминаний нахлынуло. Не могу с собой совладать.

– В таком случае, – Наталья понимающе улыбнулась, – не буду отвлекать вас от ностальгии.

Но вдохновение и ностальгия как на зло испарились. Перед глазами опять возник просто город. Место для очередной командировки, и мосты, мимо которых они проезжали по пути в офис, больше не тревожили его воспоминания.

2.

Горячий кофе обжигающим потоком устремился в желудок. Игорь и Максим уже несколько часов обсуждали предстоящее собрание, а если быть точнее, создавали видимость напряженной умственной деятельности. Мужчины были не просто коллегами по работе, их связывала многолетняя дружба: начиная от общей комнаты в общежитии факультета и заканчивая крестинами сына Максима.

– Вот и я когда его увидел, чуть челюсть не потерял. Да, раздался в ширь наш Морковкин! – Макс сидел на подоконнике и курил в окно. Всё как в старые добрые времена. Игоря дым успокаивал, хоть он и бросил пагубную привычку, как только родилась дочь.

– Ай, дай-ка и я подымлю. – Игорь протянул руку к пачке, Максим кинул ему зажигалку.

– Игорь, я тебе тут хотел сказать кое-что. Пусть лучше ты услышишь это от меня, чем узнаешь это сам, – Макс резко покраснел и отвернулся в сторону.

– Ну? Не тяни кота за хвост, а то совсем не по себе стало.

– В общем, Дорофеева будет сегодня вечером.

В кабинете повисла тишина, было слышно только гудение монитора.

– Будет, так будет, – голос Игоря стал хриплым, – Она что, работает у нас в компании?

– Нет, она представитель нашего партнера.

–Ты её видел? – Игорь осекся. Неужели, даже через столько лет он позволит воспоминаниям об этой, теперь уже женщине, сделать ему больно. Нет! Эти кадры запрятаны слишком глубоко, и он ни за что не станет ворошить прошлое.

– Видел. Такая же акула, как и была. Игорь, тебе что узнать про неё интересно? – Макс подошел к бару и достал стаканы.

– Ничего мне про неё не интересно, – он скрестил руки на груди, – Обычная общажная шалава, а я, дурак, повелся на неё, как маленький мальчик. А я и был мальчишкой, Макс!

– А чего ты тогда вскипятился? Было и было! Я думаю, она и сама не рада своему прошлому. Питер, хоть и большой, а в наших кругах все друг друга знают. Любую сплетню схватят и раздуют так…Сам понимаешь.

– Понимаю.

–Ты, главное, помни про свою Женьку. Жалко, что она ушла в домохозяйки. Ценный ты кадр из строя вывел.

– Домохозяйка из неё еще более ценная. Я не хочу, чтобы она моталась между домой и работой. Тем более, что сейчас начальство заговорило о повышении, так что совсем скоро моя задница осядет в кабинетном кресле.

– Давай выпьем за твою Женьку, – Макс поднял бокал.

–Тогда и за твою Машу!

Через час друзья приговорили бутылку коньяка и «рабочие» обсуждения, доносящиеся из кабинета, заставляли краснеть и вздрагивать и без того дерганную Наташу.

Наконец, дверь открылась, впустив в приемную густой запах табака. Наташа подняла голову и увидела своего покрасневшего начальника и его улыбающегося коллегу.

– Наташенька, звоните водителю и собирайтесь сами. Корпоратив скоро начнется, а тут все сидим.

– Максим Олегович, я вас жду. Водитель уже сорок минут стоит, а вы все работаете.

– Так пойдем скорей, Наташа! – Максим открыл дверь путающейся в полах собственного пальто Наташе. Игорь молча шел следом за ними. Перспектива предстоящей встречи с кошмаром его прошлого так и не дала ему захмелеть.

И снова город, опускающийся в объятия сумерек, вернул его в годы студенчества. Перед Игорем встала давно забытая картина: теплый свет фонарей, хлопья снега, кружащиеся над головой, Медный всадник в белой пушистой шапке, он и она, совсем озябшие, с раскрасневшимися от холода щеками, её искристый снег и лукавые глаза, полуприкрытые огненной челкой. Её пухлые и мягкие губы. Её фраза, которая запомнилась ему на всю жизнь: «Хочешь быть со мной вместе? Влюби меня в себя!» И он, действительно, честно пытался влюбить. Чуть ли не приворотным зельем поил. Он мог бы написать о любви к ней книгу, но влюбить так и не сумел. То, что сердцу не прикажешь, он понял уже потом, когда долгое время искал на неё похожих и не находил, бросая отношения на пол пути, не дожидаясь, пока оставят его. В его жизни потом было много женщин, но шрам от самой первой, болел при каждом прикосновении к нему.