Кошки-мышки

Я обратил внимание на толпу отъезжающих, сгрудившихся возле табло с расписанием отправляющихся поездов. Мне казалось, что Сонеджи стоял на том же месте, где сейчас находился я, и вживался в окружающую обстановку – освободившийся из мрака подвала для того, чтобы снова стать Злым Мальчиком! Все еще жаждущий совершать преступления века и удачно воплощать в жизнь свои безумные фантазии.

– Доктор Кросс, я полагаю?

Я услышал громко произнесенное свое имя, как только мы с Сэмпсоном вступили в зал ожидания вокзала. Мне улыбался странно одетый, бородатый мужчина с золотой серьгой в ухе, протягивая ладонь для Рукопожатия.

– Детектив Маннинг Голдман. Очень хорошо, что вы приехали. Гэри Сонеджи был здесь вчера, – в его тоне чувствовалась железная уверенность.

Глава 26

Мы с Сэмпсоном поздоровались с детективом и его молодым напарником, который, как казалось, во всем разделял мнение Голдмана. На Маннинге была голубая спортивная рубашка, три верхних пуговицы которой он расстегнул. В вырезе виднелась полосатая майка и густейшая серебристо-рыжая поросль, доходящая до самого подбородка. Напарник Голдмана облачился с ног до головы во все черное. И если говорить о странных парах, то Оскар и Феликс были мне как-то ближе.

Свое повествование Маннинг начал с того, что нам уже было известно о произошедшем на Пенн Стейшн. Нью-йоркский детектив весь излучал энергию и трещал, как пулемет. Свои слова он подкреплял оживленной жестикуляцией, и, казалось, ни на минуту не сомневался в своих способностях и правильности поступков. То, что он вызвал нас принять участие в расследовании, только доказывало это. Наше появление его ничуть не смущало.

– Нам известно, что убийца поднялся по лестнице от платформы номер десять, точно так же, как только что сделали вы. Мы уже побеседовали с тремя пассажирами, которые, возможно, видели убийцу в поезде «Метролайнер», прибывшем из Вашингтона, – объяснял Голдман. Его смуглый темноволосый напарник хранил мертвое молчание. – Тем не менее, мы не располагаем достоверным описанием внешности преступника. Каждый из троих опрошенных выдвигает на этот счет свою версию, что для меня совершенно непонятно. Может быть, вы хоть как-то проясните ситуацию?

– Если это был действительно Сонеджи, то он – непревзойденный мастер по части грима и переодевания. Ему доставляет удовольствие дурачить окружающих, а в особенности – полицейских. Кстати, известно ли, где он сел на поезд? – поинтересовался я.

Голдман сверился с записями в своем блокноте в черной кожаной обложке:

– Этот поезд останавливался в Балтиморе, Филадельфии, Уилмингтоне, на Принстон-Джанкшн, пока не прибыл сюда. Мы предполагаем, что преступник сел на поезд именно в Вашингтоне.

Я посмотрел на Сэмпсона, потом вновь на нью-йоркских детективов:

– Сонеджи когда-то проживал с женой и маленькой дочерью в Уилмингтоне. А родился и вырос он в пригороде Принстона.

– Этой информацией мы не располагали, – признался Голдман. Я обратил внимание, что, разговаривая, Маннинг обращается исключительно ко мне, словно Сэмпсона и Гроуза вообще не существовало. Это было несколько странновато и производило неприятное впечатление.

– Достань мне расписание вчерашнего «Метролайнера». Того самого, что прибыл в 5:10. Хочу еще раз проверить все остановки по пути следования, – почти гавкнул Маннинг на Гроуза. Молодой детектив тут же бросился исполнять приказ.

– Мы слышали, что у вас тут три жертвы, – заговорил наконец Сэмпсон. Я знал, что последние несколько минут Джон составлял о Голдмане свое мнение, и по тону, каким он обратился к детективу, можно было смело сказать, что Сэмпсон внес Маннинга в разряд «задница номер один».

– Об этом говорится на первых страницах всех газет, – процедил сквозь зубы Голдман. Он продолжал держаться нагло и грубо.

– Причина, по которой я поинтересовался… – начал Сэмпсон, из последних сил сохраняя хладнокровие.

Голдман оборвал его совсем уж хамским жестом, махнув своей лапой чуть ли не перед лицом Джона:

– Лучше я покажу вам место преступления, – детектив по-прежнему обращался исключительно ко мне. – Может быть, это натолкнет вас еще на какие-нибудь соображения относительно Сонеджи.

– Детектив Сэмпсон, кажется, обратился к вам с вопросом, – напомнил я.

– Считаю его вопрос бессмысленным. У меня нет времени на пустопорожние беседы. Давайте пошевеливаться. Сонеджи на свободе в моем городе.

– Вы имеете представление о ножах? Вам часто приходилось видеть жертвы резни? – вновь подал голос Сэмпсон, и я понял, что терпение его исчерпано. Черной горой он навис над Маннингом. А если быть точнее, то мы сделали это вдвоем.