Кошки-мышки по-взрослому

На ее выпад не среагировали никак, продолжая молча тянуть по коридору, прочь от Дейла и малейшей иллюзии безопасности. Она в застенках полицейского участка, с ней могут сделать все что угодно и никто ничего не узнает. В голове некстати пронеслись заголовки новостей об избиениях и изнасилованиях заключенных.

Страх притупил горечь, боль и растерянность, зато бесшумным щелчком переключил девушку в режим маленького, но очень злого волчонка. Она будет сопротивляться. Микки не бессильная жертва, если они хотят получить от нее информацию или еще что похуже, то пусть готовятся к войне.

Мужчина распахнул одну из дверей и втолкнул её в комнату. Нога, которая так до конца и не прошла, то и дело напоминая о себе ноющей болью, вновь подвела. Каблук подвернулся. Микки полетела вперед и попала прямо в теплые руки, изо всех сил вцепилась в знакомые плечи и до боли легких вдохнула свежий запах мужского геля для душа.

– Ты как?

Сжала его плечи и спрятала лицо на груди. Этого не может быть. Это иллюзия, спасительная иллюзия, чтобы не сойти с ума. Или все-таки…

– Я здесь, все хорошо. Все будет хорошо.

Тим медленно гладил ее ладонью по спине и дышал так успокаивающе ровно, что Микки, наконец, смогла перестать дрожать и подняла на него взгляд.

– Ты здесь.

– Здесь. Я же не могу бросить свою не-принцессу.

Холодный голос ударил плетью по спине:

– Я рада, что все, наконец, пришли в себя. Котиков, мне кажется, папа не одобрит твои увлечения.

Диана обернулась и встретилась взглядом с Леди. Та сидела прямо на высоком письменном столе и, разговаривая с ними, что-то быстро набирала на экране смартфона.

– Хорошая софтина. Он написал? – швырнула мобильник в Тима, тот поймал, будто ожидал чего-то подобного.

– Да.

– Хорошо. Оба свободны. Вещи девушке отдадут на выходе и да, – женщина спрыгнула со стола, что совсем не подобает леди, и прошествовала мимо них к выходу. – Больше не влипай в неприятности!

Впервые Микки чувствовала на себе столь тяжелый взгляд. Глаза этой женщины словно были наполнены болью до краев и, чтобы устрашить противника, она просто делилась ее частью, вливая в душу как инъекцию яда. Этого хватило, чтобы сломать даже сильного противника. Микки часто тоже так делала, но то, что таила в себе Леди было столь огромным и болезненным, что у Дианы перехватило горло.

– Не буду, – просипела она, не в силах прервать контакт взглядов.

– Хорошо врешь, качественно, – одобрила женщина и хотела уйти, но Микки окликнула ее.

– Простите. Дейл. Вы ведь не посадите его? Не убьете?

– Нет, теперь этот парень будет работать на меня, – коснулась ручки двери и добавила чуть тише, но Микки услышала. – Убью? С ума сошла. Я же не зверь.

– Спасибо! – крикнул Тим вдогонку.

“Я же не зверь,” – эхом прозвучало в голове. Кажется, в этой фразе Зверь должен был быть с большой буквы.

Она не смогла устоять на месте и виновато посмотрела на парня.

– Прости, я на секунду.

Леди она догнала уже в середине коридора. Ей ведь не послышалось? И сказано это было с умыслом, а не просто так.

– Я хотела спросить…

– Я знаю. Не надо ничего спрашивать, Диана. Каждый из нас играет свою роль. Будь хорошей девочкой, исполни ее до конца. Сыграй так, как можешь. Это все, что такие, как мы с тобой, можем сделать.

По взгляду Микки поняла, что дальнейшего разговора не будет. Несколько минут она смотрела на удаляющуюся фигуру Леди и думала об одном. Как объяснить взрослым, что жизнь – это не театр, а она не актриса. Она настоящая. Её боль не бутафорская, как и раны. Но все продолжают упорно говорить про игры, роли и театр….

Игры – это догонялки, классики или кошки-мышки. В них ты можешь упасть и разбить коленку, но не лишиться жизни.

Глава 12. Когда зашкаливает

Уже добрых полчаса они бродили по широкой эко-тропе, которую недавно построили вокруг озера и понатыкали лавочек с именами меценатов, потративших свои тугрики на благоустройство парка.

Микки все еще была в клубной одежде: ультра-мини, сапоги и декольте, которое притягивало голубой взгляд не хуже магнита. Ей нравилось как он смотрит, будто бы спокойно, но чуть хмурит брови и чуть сильнее сжимает челюсти. Ревнует. Слушает ее длинный рассказ о работе и ревнует все сильнее, понимая, чем она привлекала мужчин в клубах.

– Злишься? – спросила, закончив рассказ.

– Очень, – поймал её руку и сжал тонкое запястье почти до боли. – А ты?

– За то, что скрыл от меня дружбу с Дейлом и маячок в мобильнике?

– Я переживал за тебя и, как видишь, не зря. Не будь у меня этой программы, ты до сих пор сидела бы в камере. Имей это ввиду, когда будешь выносить приговор.

Она понимала, что Тим прав, но все равно немного злилась. Вот так просто ее посадили на невидимый поводок, контролировали каждый шаг. Злость внутри кипела и била черной волной о берег благодарности, рассыпаясь сотней блестящих капель.

– Ты злишься, – Тим улыбнулся и обманчиво ослабил хватку, но тут же дернул девушку на себя.