Кошки-мышки с мафией

Что было утром! Сивуха ко мне в кабинет прибегает, подбородок его жирный трясется, глаза чуть на лысину не выскакивают.

— Що це за нарушитель у нас у камере сидит?

Это он так обычно на свой родной язык переходит, когда волнуется.

Руководитель фирмы "Банзай" Ползунков, — рапортую я. — Взят вчера в ресторане "Электрочугунск" за дебош и драку.

Да ты знаешь, кто це такой?!

Руководитель фирмы "Банзай" Ползунков, — повторяю я.

Где протокол задержания? — клокочет Сивуха.

Вот.

Схватил он эту бумаженцию и умчался. Через час в КПЗ заглянул — точно — Ползунковым там и не пахнет. Первый герой, вчерашний, из ресторана, уже проснулся и нудит:

А меня-то когда выпустят, начальник? Подельника моего-то того… А меня — нет. Почему?

Не имей сто друзей, а имей сто долларей, — присаживаюсь с ним рядом. — Это что — приятель твой был?

Не-а, — кривится мужик. — Рядом за столиком сидели. Ну и достал он меня. Болтливый больно. Всех, говорит, вас скоро с японцами купим и в Китай на развод пошлем. А здесь японцы будут жить, а то им на своем острове уже тесно. Я ему намекнул, чтоб не вопил, так он с кулаками полез!

Ну и как? — посмотрел я на разбитые костяшки его пальцев. — Морду ты ему начистил?

А как же! — ухмыльнулся мужик, но тут же поправился: — В порядке самообороны.

Ну за это тебе от российской милиции большое спасибо! — похлопал я его по илечу и подтолкнул к выходу: — Домой газуй.

Не мог же я его в КПЗ держать, когда и протокола-то о задержании уже не существовало.

Он обрадовался, манатки свои сгреб.

Я его еще на секунду задержал:

Значит, ничего больше об этом Ползункове ты не знаешь?

Нет, — пожал он плечами. — Может, что Верка, буфетчица, знает? Она говорит, он у них завсегдатай.

Да-а, задел меня тогда за живое господин Ползунков. Кто же это такой, что сам начальник отделения перед ним на цирлах ходит?

После обеда зашел я в "Электрочугунск" с буфетчицей потолковать.

— Вер, — опираюсь на стойку. — Вчера тут один деятель у вас шороху навел. Ползунков. Глава русско-японской фирмы.

Как же, — откликается она. — Каждый божий вечер они тут ужинают, а потом водку пьют чуть не до утра.

А когда ж они трудятся? — изумляюсь я. — Это же какое здоровье надо иметь, чтобы ночью пить, а утром еще умудряться деньги заколачивать.

Да кто ж его знает? — щурится Верка. — Только у меня такое ощущение, что они и не работают вовсе. Иной раз целый день тут ошиваются. Та этот Ползунков, то его приятель с серьгой.

Тут что-то у меня в голове сверкнуло. Хоть сейчас многие парни серьги носят, но чем черт не шутит? Достаю из планшетки фотографию Моченого — недавно сбежавшего из колонии рецидивиста и Верке подсовываю.

Она стойку протирает, делает вид, что занята. Потом наконец откликнулась:

Этот. С доски почета, что ли, снял?

Ага, — киваю я. — Из красного уголка исправительно-трудового предприятия номер 17819/8. Последняя ходка за рэкет.

Надо же, — выжимает Верка тряпку, — а такой обходительный мужчина. Шоколадки дарил…

Ладно, — подвел я итог. — Как только этот товарищ с большой дороги у вас объявится, звякни мне в отделение. Верка набычилась:

— А что мне с этого будет?

Тут я рассердился:

— На первый раз глаза закрою, что ты сигареты мимо кассы продаешь. Поняла?

Она согласно кивнула.

Но звонка от нее я так и не дождался. Видать, не зря ей Моченый шоколадки дари л…

Вот так вот я начал заниматься "Банзаем" вплотную. Отмазка от Сивухи у меня была хорошая, — мол, взял в разработку связи рецидивиста Моченого. И запретить проводить такую работу Сивуха мне не мог. Хоть у нас в милиции, равно как и в армии, на свое начальство жаловаться не принято, при особо вопиющих случаях могли взяться за проверку работы отделения круто.

Побегал я по своим знакомым — в банке, в налоговой полиции, в горисполкоме — и выяснил любопытную вещь. Ни производством, ни перепродажей товаров фирма "Банзай" не занималась. Тем не менее из-за рубежа на их счет поступали большие деньги. За какие услуги — неясно. Я бы понял, если этот "Банзай" был центром какой-нибудь придурочной секты, призывающей всех не позже 1 апреля или там 37 ноября завернуться в белую простыню и ползти на кладбище встречать Конец Света. Тогда можно было бы сдать этот "Банзай" федеральной службе контрразведки, ибо Другого интереса, как подыскивать себе здесь агентуру, у сект, как правило, нет.

Однако никаких проповедей и медитаций "Банзай" не устраивал. Цветными металлами не интересовался. Водкой не торговал. И тем не менее жил на широкую ногу. Временами складывалось такое впечатление, что господин Ползунков — внебрачный сын принца Сиама Сианука Третьего, и добрый папаша вознамерился обеспечить сынку сытую жизнь.

Из производственного оборудования "Банзай" закупил только роскошную машину "Jeep Cherokee" и несколько радиотелефонов. Из канцелярского оборудования — нож для разрезания бумаги и пару "стэплеров" с набором скрепок. И еще зачем-то две коробки жвачки "Стиноролл".