Кошки не плачут (СИ)

- Берлогу твоего дружка-Карателя «пасут», - наконец, произнес он. – Кровососы, «шестерки» Урсулы ле Флам. Я прижал одного, сопляк совсем, так он все как на духу выложил… Вроде как им велено было следить за тобой. Так что нельзя тебе там показываться. Да и в общагу лучше не соваться. Вещи и оружие купим тебе новые, документы я тебе на днях выправлю.

- Вампиры искали меня? – недоуменно нахмурилась я. – Но Люций сказал, ко мне больше претензий нет… Впрочем, эта пиявка Урсула и засранец Линн вечно будут меня преследовать. Они ко мне давно пылают нежной любовью…

- Ничего, тут им тебя не найти. Скоро мы улетим, и все закончится. – оборотень было двинулся на кухню, но на полпути замер, повернулся, наклонил ко мне голову и потянул носом воздух.

- Ты как-то странно пахнешь, - настороженно заметил он. – Не собой, кем-то чужим. Здесь кто-то был?

- Рехнулся? – проворчала я как можно более равнодушно. – Это от твоей рубашки воняет. Тебе вообще известно, что такое стиральный порошок?

- Ты еще поговори тут, малявка, - буркнул парень оскорблено, но настаивать не стал – махнул рукой и скрылся в кухне. Я вздохнула с облегчением.

- Поешь иди. Я кровь принес. А то белая, как поганка… Вик мне еще взбучку задаст, что голодом тебя морил…

  Пока я наливала кровь из пакета в стакан, Сангре наблюдал за мной со смесью любопытства и брезгливости.

- Лед и трубочку, мадемуазель? – насмешливо предложил он, когда я поднесла стакан ко рту.

- Иди в задницу! – посоветовала ему я и одним махом опрокинула в горло заветную жидкость. Желудок радостно заурчал. Сангре ухмыльнулся:

- Некоторые вервольфы тоже пьют кровь. Я лично предпочитаю мясо.

- Сырое?

- Если только человечинку, - подмигнул мне он. – Поела? Теперь  - марш спать. Днем пойдем по магазинам – шмотки тебе прикупим, достанем приличный меч, пушку…

- Огнестрельным оружием не пользуюсь, - сухо ответила я. – Мне бы к мечу пару-тройку хороших ножей…

- Узнаю вкус вампира…

- Моя вампирская шкура тут ни при чем. Всегда недолюбливала пушки. – я не стала добавлять, что мои родители оба погибли от огнестрельного оружия.

- Дело твое. Добудем все, что нужно. О деньгах не беспокойся – Вик все предусмотрел. Можем жить на широкую ногу, детка.

- Еще раз назовешь меня деткой – и твой зубной состав тронется! – рявкнула я и грохнула пустой стакан о стол. Сангре осклабился во всю свою устрашающую пасть:

- Понятно теперь, что в тебе нашел Вик. Ему всегда нравились дикие зверюшки, ха-ха…

  Я молча прошмыгнула мимо него в коридор, а оттуда – в ванную, где и заперлась. Долгим немигающим взглядом уставилась на свое отражение в заляпанном зубной пастой зеркале. Юная, но в глазах уже заметна слабая тень хищной природы Младшего Лорда – такой взгляд не может принадлежать человеку. Взгляд существа, созданного убивать… Люций сказал, я бессмертна. Я и сама это чувствовала, понимала – какой-то частицей новообретенного вампирского сознания. Лолли, мой друг-зубастик, рожденной обычной женщиной от вампира, однако, не обрел бессмертия. Он – полукровка  и будет жить долгие столетия, но – не до скончания времен. Знала я и о том, что не все люди, укушенные истинными вампирами, приобретают бессмертие. «Создатель» должен быть чрезвычайно сильным и старым, чтобы новообращенный кровосос получил право на вечную жизнь… Люций, сын Старшего Лорда Ночного Города, правителя Клана Скользящих Теней, древнего, как звезды, вполне был способен передать мне этот бесценный, с точки зрения большинства людей и вампиров, дар. Я не умру… по крайней мере, от болезней и старости. Ну, а уж прикончить меня будет не так-то просто…

  Рыжеволосая девушка в серебристой глубине зеркала смотрела на меня в упор, и ее огромные зеленые глаза мягко мерцали. Черты лица заметно заострились и как-то утончились, придав ему потрясающее сходство с лицом той, кого некогда любил Младший Лорд. Подумав, я распахнула дверцу маленького шкафчика рядом с зеркалом и быстро нашла то, что искала – большие и неуклюжие, но довольно острые ножницы. Сжала их дрожащими пальцами и пару минут буравила пронизывающим взглядом свое отражение, словно стараясь удержать его в памяти. Потом стиснула зубы и решительно впилась ножницами в жесткую гриву волос. Рыжие пряди полетели в раковину, искрясь расплавленным золотом на свету. Через какое-то время все было кончено – и, бросив ножницы, я подняла глаза на новую Шебу, насмешливо улыбавшуюся из зеркала. Непроизвольно ахнула: сходство с матерью стало практически идеальным. Копна коротких непокорных волос едва достигала подбородка, топорщась над ушами, а левую половину лица почти полностью скрывала длинная косая челка. Стрижка вышла неровной, какой-то рваной, придав мне диковатый вид – но меня это устраивало. В конце концов, я носила прозвище Дикой Кошки!