Кошки в тигровой шкуре (СИ)

— Бегите, — участковый помахал беглецам рукой. — Конечно, это безрассудство, но по-другому я поступить не могу.

47. Проделки конкурентов

— Думаю, что нам хорошо бы сняться у клетки с тигрицей, — предложил Неводуев-Нелюбичев Горбатовой. — Там должны получиться эффектные кадры.

— А давайте, мы еще поговорим, — Горбатовой надо было во что бы то ни стало задержать дрессировщиков в их гримерке. — Расскажите, кем были ваши родители. Я не совсем поняла.

— Разве непонятно, они работали в цирке, сначала дедушка, потом отец, потом я, сейчас, вот, дочь, — дрессировщик начинал раздражаться.

Аскольд еще раз вкратце изложил семейную историю и замолчал. О чем еще говорить, не знала и Горбатова.

— Скажите, воды у вас не найдется, что-то в горле пересохло.

— Пап, давайте, мы снимемся около клетки с тигрицей, — настаивала Марианна…

— Хорошо, идемте, — согласилась Горбатова. — Раз вы настаиваете.

Аскольд, Марианна и Горбатова с камерой спустились в подвал и Неводуев-Нелюбичев включил свет.

Навстречу людям выскочила мартышка в плаще, заверещала и бросилась к воротам, ведущей на улицу. Ворота открылись, Горбатова и дрессировщики зажмурились от яркого света.

— Папа! Смотри, все клетки пустые! — закричала дочь дрессировщика.

— Все пропало, кто-то выпустил всех животных и открыл двери на улицу, — только и смог сказать Неводуев-Нелюбичев. — Это конкуренты. Цирко-Гадицкие.

— Они всегда нам завидовали, — объяснила Марианна. — Это наши родственники по материнской линии.

— Давайте вы станете рядом с пустыми клетками, а я вас сниму, — попросила Горбатова. — Это будет сенсация.

Дрессировщики покорно подошли к пустой клетке.

48. Кочерга и санитары

Когда Галина выскочила на улицу, у входа в цирк уже собралась публика…

Дети, их родители, бабушки с дедушками. Они были одеты, что называется, по-праздничному. Преобладали белый и розовый цвета. Плюс немного голубого.

Среди всей этой праздничной публики своим черным платьем и такими же очками выделялась пожилая гражданка на скамейке.

— А почему тетя вся в черном? — поинтересовался у бабушки интеллигентный малыш в очках.

— Не знаю, Сашенька. Может быть, у нее неприятности.

У женщины, действительно были неприятности. Весь день Кочерга — а это была именно она — провела на ногах. У своих детей, которые жили в этом городе, Клавдия Ивановна решила не останавливаться — донесут мужу. А в черное Кочерга нарядилась, потому что решила, что это самый неприметный цвет.

В Незлобню Кочерга решила не ехать: раз тигрицу до сих пор не похитили, а завтра цирк уезжает на гастроли, то главные события произойдут именно здесь и сегодня. Так рассудила Кочерга, и не ошиблась.

Целый день Клавдия Ивановна бродила по городу и к началу представления выбилась из сил.

— А правда, что мартышка положит голову в пасть тигрице, — не отставал от бабушки Сашенька.

— Так пишут в газетах, — объяснила бабушка.

— Жалко обезьянок, — вздохнул мальчик.

— Скажу вам по секрету, никто никому голову в пасть класть не будет, — объяснила ребенку Горбатова и направилась в сторону «Волги».

«Все-таки здорово, что никто никому не будет класть голову в пасть», — Горбатова задумалась над сказанным. Ей показалось, что в этих словах есть какая-то еще не осознанная всем человечеством правда.

«Все-таки я иногда склонна к философствованию», — Галина не успела додумать мысль до конца, как почувствовала, что ее кто-то сильно схватил за локоть. Горбатова вздрогнула и обернулась — перед ней была женщина в шляпе и черных очках.

— Не бойтесь, это я — Клавдия Ивановна, — сказала женщина и сняла очки. — А этот наряд для конспирации. Против меня заговор. И во главе этого заговора мой муж.

— Клавдия Ивановна, мне сейчас не до вас, — попыталась освободиться Горбатова.

— Как это не до меня… Мы разве не вместе работаем?

— Нет, Клавдия Ивановна.

— Понятно, понятно. Значит, вы нашли тигра и теперь хотите самостоятельно получить миллион. Я предполагала такой исход событий, — зашипела Кочерга. — Не получится, не позволю. Караул, грабят! Эта женщина украла у меня миллион! — закричала что есть сил Клава.

— Отпустите меня, Клавдия Иванова, никакого миллиона я у вас не брала, взмолилась Горбатова, но Кочерга не отпускала.

Через минуту рядом с женщинами остановилась карета скорой помощи. Из нее вышел муж Кочерги, Иван и несколько санитаров.

— Так вот ты где, Клава. А тебя по голосу узнал, — объявил жене Шульга.

— У меня украли миллион, — не успокаивалась Кочерга. — Вот она украла.

— Вот видите, а вы не верили, — обратился к санитарам Владимир Станиславович. — У нее такое и раньше было. Ее почему-то все время в цирк тянет, хотя женщине уже далеко за шестьдесят.

Клавдия Ивановна отпустила Галину и вцепилась в фонарный столб.

— Я никуда не поеду. Здесь готовится преступление.

Санитары разжали руки Кочерги и посадили в машину скорой помощи.

— Вы уж нас извините, — Владимир Станиславович встал на колено перед Горбатовой и поцеловал журналистке руку.

— Ничего. Сейчас такая нервная жизнь, — улыбнулась журналистка и побежала к «Волге».