Кошкин дом

– Вот – вот, ты на работе целыми днями пропадаешь, а малая дома одна. Так хоть компания для нее будет. Елена задумчиво теребила подбородок.

– Ну не знаю. Надо подумать. – Вдруг женщина подпрыгнула, словно ужаленная. И визгнула, – Мышь! Котенок весь собрался, сжался, как пружинка. А потом прыгнул, и не промахнулся. В зубах пищала, трепыхалась серая мышка. Он сжал челюсть, и мышь, пискнув напоследок, повисла.

– Это всего лишь мышь, а не крокодил! Чего бояться было, когда такой умный котик в доме? – Покачала головой старушка. – Видишь, кокой молодец! – Бабушка взяла котенка на руки. Зверек все еще держал в зубах задушенную мышь. – Фу! – Она брезгливо поморщилась. – Да выплюнь скорее эту гадость! Котенок открыл ротик, тряхнул головой, и мышь выпала. – Ты только посмотри, какой сообразительный малыш! Только на кухню зашел, как тут же мышь поймал. А, вы как хотите, я его себе оставлю. Такой мышелов самой в хозяйстве пригодится.

– Ну вот, все разрешилось! Наша бабушка котика к себе жить забирает. Будет жить в деревне, пить молочко и мышей ловить. В корзинке, около печки спать. А бабушке не так будет скучно. Все-таки живая душа в доме. – Довольно заулыбалась мама.

– Как назовешь котенка? – Старушка глянула на внучку. Алена задумчиво потерла подбородок, и посмотрела на котенка.

– Он такой черненький. Можно назвать Угольком.

– Давай сюда этого заморыша, молочка налью. – Елена взяла котенка на руки. Тот замурлыкал, и прижался к ней. У него было такое выражение мордочки, как будто хотел сказать: «Хоть горшком называйте, только в печку не ставьте!». Женщина на просторную веранду, где тихонько урчал холодильник. Достав банку молока, отлила немного в ковшик, и поставила на плиту.

– Да, маленький, да удаленький! Молодец, хорошо мышку поймал, и свою миску молока честно заслужил! – Женщина налила теплое молоко, и пододвинула блюдечко. Котенок принялся с жадностью лакать. Он был счастлив, что нашел родной дом.

Мусечка, прости….

Это давно было, еще, когда я была совсем маленькой. Я часто болела, поэтому меня на осень и зиму меня отправляли к бабушке, в далекую деревню. У бабушки была любимица, большая кошка белого окраса. Звали ее Муська. Как-то соседка, бойкая, острая на язык, баба Лукерья, зашла к нам вечером.

– Галина, а ты знаешь, что твоя Муська кур душит! И цыплят таскает? Бабушка как раз пирожки снимала с противня. Она отложила полотенце в сторону, и сердито сверкнула глазами:

– С чего ты это решила, что моя Муська у тебя цыплят душит?

– А она выбегала из моего сараишки!

– Да может, она там крысу или ласку караулила. А ты на нее наговариваешь! Ты же не поймала мою кошку с цыпленком в зубах?

– Нет!

– Так не наговаривай! – Сердито фыркнула бабушка, и продолжила снимать с противня горячие пирожки.

– Ну, соседушка, я тебя предупредила, ежели поймаю кошку – не жить ей! Башку сразу же об сарай разобью! – Соседка подскочила, как ее кто уколол в мягкое место, и выбежала из комнаты. Прошло несколько дней. И кошка внезапно пропала

– Пришибла нашу Муську, наверное, старая хрычовка! – Расстроено говорила бабушка, выливая прокисшее молочко из Мусиной миски. Она пошла к соседке разбираться, и меня прихватила. Баба Лукерья расстроенная, сидела около окна.

– Признавайся, что с моей кошкой сделала? – Сразу с порога выпалила бабушка.

– Прости меня, соседушка, прости меня, Галина. Взяла я грех на душу.

– Убила? – Бабка упала на скамейку у стены.

– Да нет. Не смогла ьы я этого сделать. Рука не поднялась бы убить кошку. Мало ли я чего брякнула сгоряча, но на такое не способна.

– Так что ты с ней сделала?

– Упросила нашего конюха завезти твою Муську подальше отсюда, чтобы больше цыплят не воровала. Но, видать, это не твоя кошка делала.

– Что, цыплята пропадают? – Ехидно спросила бабка.

– Угу. – Только и буркнула соседка.

– Я же тебе говорила, что Муська не ворует. Она тебе, дуре старой, наоборот помогала. Ловила крыс. А ты ее отправила подальше. – Бабушка взяла меня за руку, – Пойдем. Злая ты стала, Лукерья, на старости лет.  Мы вернулись домой. А на пороге сидела Муся. Вся в грязи, исцарапанная, с порванным ухом. А в зубах держала задушенную ласку. Кошка положила добычу на порог, и  подошла к бабушке. Она посмотрел на неё таким жалобным взглядом, что растопила бы даже ледяное сердце. А потом мяукнула. Но это было больше похоже на стон раненной души. У нее по мордочке катились крупные слёзы. Бабушка осторожно взяла Муську на руки. И у нее самой по щекам текли слезы.

– Мусечка, прости….

Пушистый тореадор.