Кошмар для полиции

— Она немолода и некрасива, а Эжен по отношению к ней был таким щедрым. Она многим была обязана ему. Между прочим он оплатил ее занятия иностранными языками. Он дал ей денег на поездку в Англию. Она же ничего не умела, когда Эжен взял ее на работу.

— А она предала его!

— Выходит, она была в заговоре против Эжена, да? И это привело ее к гибели?

— Мы не знаем, каким образом неизвестному удалось уговорить Гонорин Лорд, но безусловно он был очень убедителен. Для меня в этой истории самым невероятным кажется то, что ваш муж отправился переодеваться на вокзал, чтобы походить на бедняка. Мне кажется, ключ к разгадке всей истории именно в этом.

Он поставил чашку на стол, закурил новую сигарету и задумался.

— Я много думала об этом, месье, после того, как вы рассказали мне об этом. Можно подумать, что Эжен переоделся для того, чтобы отправиться в такое место, где его не должны были узнать.

— Или он хотел, чтобы его принимали за бедняка. Может, он переоделся для того, чтобы отправиться в бедный квартал, но в таком случае он не поехал бы на «испано». Вместе с тем, Колла что-то знал, за что и поплатился жизнью. Я решил, что ваш муж, переодевшись, оказался не в том месте, которое собирался посетить.

— Вы полагаете, что Колла следил за моим мужем?

— Я так думал, мадам. Месье Видмер приказал ему ожидать его, но тот последовал за ним. И вот итальянец мертв. Если бы он пришел ко мне и рассказал о том, что он видел в тот вечер, то остался бы жив. И дело было бы закончено в течение суток.

— Все это очень странно, — сказала она. — Сначала я подумала, что бедный Эжен уехал с другой женщиной, но тогда бы он не облачился в этот нелепый костюм. И было бы невозможно объяснить убийство Колла только тем, что он видел его с другой женщиной. Потом еще есть эта Гонорин Лорд… Мысль о том, что она участвовала в заговоре против Эжена, меня потрясает!

— Но она дорого заплатила за это. Она умерла, и лично я убежден, что ее убил незнакомец.

— Великий Боже! Этот человек ужасает меня! У него нет ни малейших проблесков совести. И Гонорин… Мне кажется, ее трудно в чем-то упрекнуть. Она была некрасивой, но пылкой. Этот ужасный человек очаровал ее. Бедная Люси! Так называли ее близкие друзья. Она считала себя приговоренной остаться старой девой и…

Мадам Видмер остановилась, увидев, что Сатурнин встал с напряженным взглядом.

— Черт возьми! — сквозь зубы процедил он. — Какой я дурак!

— Месье, я не поним…

— Все хорошо! Все совершенно ясно! — Он схватил шляпу и устремился к двери. — Я ясно вижу всю историю, мадам. Наконец-то! Больше нет темных мест и я не замедлю арестовать его. Но сейчас не время говорить об этом. До свидания, мадам. Какой же я был дурак!

Глава 31. На борту ли он?

Огромный пакетбот ослепительной белизны подавлял своим великолепием все окружающие его суда. Ангары и таможни казались крошечными домиками, а автомобили — ползающими насекомыми.

Сатурнин Дакс и Феликс Норман вышли из машины и поспешили к сходням. Оба мужчины поднялись на борт.

— Сюда, мой мальчик.

Обменявшись знаками с капитаном, Сатурнин медленно поднялся по трапу, прошел по верхней палубе и толкнул дверь с надписью «Курительная и бар». В помещении стояли маленькие прикрепленные к покрытому линолеумом полу столики, а за стойкой стоял стюард в белой куртке.

— У вас есть марк? — спросил Сатурнин.

Стюард печально покачал головой.

— Не раньше чем отплывем.

Сатурнин сел за один из столиков и закурил сигарету. Феликс устроился рядом.

— А он на борту? Наверняка?

— Его багаж только что отнесли в каюту, — спокойно ответил Сатурнин. — Это правило относительно напитков абсурдно.

— Предположите ошибку, — сказал Феликс. — У него может быть фальшивый паспорт и два разных багажа.

Сатурнин зевнул.

— Совсем не спал ночь, — заметил он. — Почему мы не поговорили с этим любезным капитаном. Нам, возможно, дали бы выпить.

Дверь в курительную открылась, и в помещение заглянул Жорж Адлер. Они увидели его голову и плечи, а затем он исчез. Сатурнин и Феликс встали, вышли на палубу и последовали за черным плащом Адлера. Спустились по лестнице, прошли за какую-то дверь и пошли по толстому ковру. Адлер ни разу не обернулся и уверенно шел вперед. Он повернул направо, потом налево, бросая взгляды на стены коридора, на которых стрелками были указаны направления.

Адлер остановился около двери двухместного люкса и подождал остальных.

— Он здесь, патрон, — сказал он, прижав губы к уху комиссара. — У него ирландские паспорта на имя месье и мадам Делани. Каюта на двоих… но его жена больна и не может ехать.

Прежде чем войти в каюту, комиссар огляделся вокруг. Пожилой мужчина в шляпе, покрывавшей седые волосы, стоял спиной к двери и спокойно смотрел через иллюминатор на воду. Аппарат, который носят глухие, торчал из одного его уха. В темно-синем костюме он казался тонким, но крепким.

— Итак, доктор! — вполголоса проговорил Сатурнин.

Быстрым и нервным движением человек повернулся на каблуках. Он был в черных очках.

— Простите, — сказал он по-английски. — Простите, господа, но это моя каюта. Мое имя Делани.

— В самом деле?