Кошмар фейри

— Калечь или рань, сколько хочешь, но не проливай еще больше жизней на землю, — сказал Равновесие. Иначе равновесие заставит нас четверых защищать смертных.

— Как скажешь, — ответил Кавариэль, но его улыбка пленникам вызывала у меня дрожь.

— Минутку, — моя сестра будто готовилась к чему-то неприятному. — Ты все еще тут как свидетель, Равновесие. Суди это, ведь этой жертвой я забираю Двор Смертных. Я не принимаю, не отдавая взамен.

Она вдруг встала в стременах над оленем, подняла двуручный меч. Ее меч опустился так быстро, что поймал луч солнца, выглянувшего из-за туч, сверкнул так ярко, что я ничего не видела миг.

Стук.

Голова Кавариэля покатилась по улице, остановилась у дрожащих ног Олэна.

Его тело рухнуло на землю.

Я не могла думать. Не могла дышать.

Что она наделала?

— Высшего короля в Фейвальде не будет, — заявила Хуланна. — Только Высшая королева.

— Твою жертву видели, — сказал Равновесие. — Жизнь твоего мужа за власть над Двором Смертных. Равновесие силы сохранено, и твое завоевание связано кровью и жертвой. Это будет записано. Это будет объявлено в Фейвальде.

Он кивнул, и я вспомнила, как дышать.

Моя сестра мрачно посмотрела в мои глаза.

Она убила своего мужа. Она не будет мешкать и убьет меня. Я не могла это забыть. Я не могла думать, что удастся завоевать ее сострадание. Она была фейри, злой, хватающейся за власть.

— Валет, — сказал Равновесие, — неси пленницу к реке крови, мы утопим ее душу в убийстве.

Глава тридцать седьмая

Я пыталась вытянуть шею, чтобы понять, что сделают с Олэном и остальными в деревне. Я пыталась следить за Хуланной. Голова кружилась то ли от того, что повязка была только на одном глазу, то ли от того, что сделала сестра, или от того, что меня ждало. Я не могла понять.

Триумф в ее глазах пугал. Она переживала из-за убийства своего мужа меньше, чем я — из-за того, что защитилась от Верекса. Я пыталась выдерживать ее взгляд, но Скуврель двигался так быстро, что его плечи перекрыли обзор. Он держал меня ниже, словно для него это не имело значения.

— Далеко? — спросил он у Равновесия.

— Я видел углубление в земле на востоке от деревни, — сказал Равновесие. — Ее вырезали дожди и весенние потоки, — я знала, о чем он говорил. Небольшая ямка была наполнена водой до моих колен, когда таял снег. Картер установил там временный мост, когда вышел из сарая и споткнулся, упав в воду. — Она должна уже быть полной, и мы проведем Возвышение там.

Я подавляла страх внутри. Мне нужен был план. Скуврель говорил мне это. Он не мог помочь, но я могла помочь себе. Он сказал, что им нужно вытащить меня из клетки для этого.

Это будет первым шагом. Покинуть клетку. Я успею выстрелить до того, как у меня заберут лук и стрелы? Мне хватит сил выстрелить в Скувреля?

Я не была уверена.

Я могла выстрелить, покалечить этим. Но вдруг стрела попадет с магией в сердце? А если Равновесие успеет забрать мой лук?

Я вытащила две стрелы из колчана, вложила одну в лук, другую держала в ведущей руке. Нужно быть быстро. Быстрее, чем когда-либо.

Я глубоко вдохнула ртом, дыхание было медленным. Страх и тревога, уймитесь. Я сосредоточилась на луке в руке и ощущении стрелы. Я вдохнула вонь Верекса и крики моего страдающего народа, выдохнула спокойствие. Огонь горел в моем разуме, сжигая страх и отчаяние, превращая это в топливо, которое требовалось, чтобы выстрелить быстро двумя стрелами, как только я освобожусь.

Равновесие шел впереди неловкой поступью, словно предпочитал крылья и злился, что не мог тут летать. Но неуклюжесть не могла помешать нам добраться до потока красной крови из Скандтона.

Равновесие стоял в крови, не переживая, что она лилась на его ноги.

— Нужно спешить. Скоро смерти закончатся, и шанс будет упущен.

Я поежилась. Это показывало сильнее всего, что фейри родились из зла.

— Мы рождаемся в крови и умираем в крови за кровь. Такая жизнь. Только кровью жертвы можно забыть старую жизнь и принять новую.

— Как мило. Добавить и твою кровь к смеси? — громко спросила я, не собираясь робеть перед этим ужасом.

— Вытащи ее из клетки, Валет, и помни о моих словах. Ты не дашь ей сбежать или навредить мне. Ты не дашь ей убить себя как-то, кроме этой реки. Ты не помешаешь мне дать ей Возвышение или оттянуть его как-то, показывая, что она для тебя выше меня. Если она будет угрожать навредить мне, ты подавишь ее. Это понятно?

Губы Скувреля были белыми, он кивнул. Его морок вернулся, но порой мерцал, показывая мне измученное создание под ним.

— Стойте! — я подвинула стрелы и вытащила лягушку из кармана. — Сначала возьмите это.

Я просунула руку между прутьев.

Скуврель раскрыл ладонь, и я бросила лягушку туда. Она стала полного размера, попав на его ладонь, и он сунул ее в карман, глаза расширились, глядя в мои. Моя повязка сползла полностью. Он слабо кивнул, словно признавал что-то, поджав с силой губы.

Он узнал, что это было? Понял, что это значило?

— Хватит медлить, — сказал Равновесие. — Не дай ей подкупить тебя побрякушками. И не давай ей спуску, — сказал Равновесие. — Вытряхни ее из клетки на землю с телом Верекса.