КОШМАР : МОМЕНТАЛЬНЫЕ СНИМКИ

– Глянь на себя, жирный. Сплошное сало. Ни единого мускула. Господи, у тебя на спине больше волос, чем у меня на голове. Тебе нужен колючий ошейник и разрешение на выгул. Что это, блин, с тобой, как вообще ты собираешься биться со мной в этом жалком тельце? Ты медленней улитки и ленивее далматинца. Слышал, тебе надо неделю лежать в постели и набираться энергии, чтобы только спустить в розовые трусики твоей тёлки. Что скажешь, толстый?

Я пихаю его, и он падает, наступив себе на шнурок. Когда он поднимается, я плюю ему в глаза.

– Слушай, подлец, из большого ЭР ты сейчас станешь полным ничтожеством.

Он становится на весы, и я спускаю спортивные трусы и пускаю жёлтую струю на его новенькие белые балетные туфли.

– Нелегко будет тебе сегодня прыгать, гомик…

Я опять толкаю его, и он заваливается на бок, смотрит на меня жалобно и плачет.

– Вставай, бессловесный дурень, ты что-то сегодня как Смоляное Чучелко. Вымолви словечко, сынок, скажи что-нибудь типа "Привет!" или "С Новым годом!"

Мистер Рак хрипит и кашляет, прочищая горло и стоя на одном колене, потом поднимается на ноги и отводит взгляд в сторону.

Ну ладно, парень, пришло время драться.

Звучит гонг. Первый раунд. Сейчас я вздую этого маленького говнюка.

Я гарцую и коршуном вьюсь вокруг него, играю бицепсами, потом сближаюсь и начинаю молотить кулаками. Для начала сажаю ему фонари под глазами, потом мы тузим друг друга, я опрокидываю его на канаты и со всего размаху бью правой. Он стекает на пол.

Толпа беснуется. Ослепительно горят софиты. Я обхожу ринг с высоко поднятыми руками. "Да, это я крутой, я…"

Мистер Рак ползает по рингу словно ковбой с шестью свинцовыми сливами в потрохах. Он поднимает голову, и я вижу, что его лицо пошло в крапинку, как у прокажённого. Ну и ну. Я ставлю ногу ему на плешь и оглядываю толпу, играя роль до конца.

– Испортить ему день, а?

Толпа одобрительно ревёт – это песня для моего слуха.

Я тихонько обращаюсь к мистеру Раку.

– Слушай, что они кричат. Никто не ставит на тебя, чудовище!

Я вдавливаю его голову в пол и прыгаю на нём, перемалывая его кости в студень. Потом мне приходит в голову мысль стать Брюсом Ли, и я начинаю ногами рвать его на части, бью его по роже, пока он не начинает плеваться зубами и кровью.

Это похоже на описанный Хемингуэем испанский бой быков, вид крови возбуждает людей, и они скандируют "УБЕЙ! УБЕЙ! УБЕЙ!"

Сладчайшая музыка, я в упоении. Вдруг из толпы на костылях ковыляет Ицхак Перлман, садится подле ринга и на скрипке исполняет "Рождённый в США".

Народ дуреет.

Боже мой, это лучше войны! О нет, мистер Рак опять от меня уползает. Я-то думал, что он уже сдох. А я-то думал, что пришиб его. Наверное, он как Вьет Конг : его надо порвать на мелкие кусочки, а то оживёт.

Ну что ж, пора доставать меч и исполнить coup de gras. Я ставлю Рака в углу ринга, его безвольные руки забрасываю на канаты, чтоб не свалился, и колочу справа и слева. Я луплю его под дых, он воет и медленно сползает на пол : хлещет кровь, глаза закрыты, он хватается за свои крошечные яйца и слышит, как птички чирикают для него похоронный марш. Так он и остаётся лежать мокрой, неподвижной макарониной.

– …Девять, десять, аут! – говорит рефери и поднимает мою руку.

– Ты слышишь, маленький сыкун? – шепчу я мистеру Раку. – Я разбил тебя в пух и прах, честно и справедливо надрал тебе жопу, так что didi mau – отвали от моей, бля, жизни и больше не появляйся, иначе будет тебе ещё хуже, гораздо хуже. И знаешь что, мистер Рак, мне будет тебя не хватать. Не на ком будет оторваться. Но я скажу тебе, что я намерен сделать…

– Я сделаю пару запонок из твоих зубов в качестве военного сувенира – в память о тебе. Как считаешь? Эй, я тебе говорю, ты слышишь меня, придурок? А чёрт, да ты не слышишь : глазки закатил, глух как пробка…

– Я достану тебя, Брекк… – шепчет он.

– Что? Говори громче! Ори в две глотки. Я тебя не слышу.

– Я вернусь… – мычит он.

– Не тебе вести такие речи. Это слова Арнольда Шварценеггера, мелочь ты пузатая…

Я поднимаю его на ноги, приваливаю к канатам и бью что есть мочи. Бью так, что его глаза выскакивают из орбит и шариками от подшипника катаются по рингу.

Толпа ревёт опять.

– Так тебе и надо, мудак! Будешь знать, как наезжать на меня!

*****

Но может настать момент, когда потребуется вырезать мой мочевой пузырь, и если так случится – что ж, это будет радикальное лечение : нельзя иметь опухоль мочевого пузыря, если отсутствует сам пузырь. Это значит, нужно будет пройти цистэктомию и до конца своих дней таскать на себе пластиковый пакет, но – чёрт побери – не так уж это худо.

В последних числах января 1991-го года меня осмотрел уролог и объявил, что рака нет. Это означало не выздоровление, а только то, что за мной осталась победа в этом раунде.