Кошмар: моментальные снимки

Было хорошо — сладко и почти больно — и совсем не похоже на массаж, который мне делали в Сайгоне. Она дула мне в уши, руками, как пёрышками, щекотали мою спину до тех пор, пока меня не заколотило и не перехватило дыхание.

— Легче, детка, легче…

Она взобралась на стол и стала ходить по моим костям. Потом принялась за ягодицы, сильными пальцами разминая седалищные мышцы, как сырую глину.

— Тебе нравится? — спросила она.

— О да-а-а…очень!

Я расслабился.

Закончив с ягодицами, она перевернула меня на спину и стала массировать грудь, живот, плечи, бёдра, икры и, наконец, чмокнула в пенис, который к тому времени улыбался ей, как леденец, и подрагивал от напряжения.

— Мы готовы для ванна, — сказала она.

Я улёгся в ванне и стал следить за ней. Она сняла блузку и слаксы, оставшись почти голышом, в одних чёрных узеньких трусиках. Она намылила меня — спину, лицо, ноги — и добралась до члена. Я по-прежнему был возбуждён. Когда она перегнулась через ванну, чтобы сполоснуть мою спину, я подхватил её под мышки и затащил в ванну. Стянув с неё трусики, я проскользнул внутрь. Сначала мы медленно барахтались, расплёскивая воду. Постепенно движения наши становились всё быстрее и быстрее, вода уже лилась через край, и, наконец, мои яйца взорвались, как глубинная бомба, и на какое-то мгновение я слился в единое целое со всей вселенной, а потом, пресыщенный, отвалился на спинку ванны.

Одеваясь, я назначил ей свидание. Она согласилась придти ко мне в номер в пять, после работы. Я полез в карман за ключом.

— Мой номер 444. До встречи…

— До скорого, Брэд.

Вернувшись в номер, я заказал обед, выпил ещё немного и, наконец, уснул. Моя девушка была точна. Я открыл дверь, взял её за руку, провёл в комнату и медленно раздел. Она упала на постель, я опять возбудился и снова переспал с ней.

В семь мы пошли ужинать, а затем, взяв такси, отправились в ночной клуб танцевать, болтать и пить пиво.

Меня предупреждали о тайском пиве: оно легко валит с ног, потому что в нём 20 процентов алкоголя. Но я хлестал кружку за кружкой и через час после появления в клубе едва держался на ногах.

Девушка сказала, что ей пора домой.

— Меня ждёт мама, — сказала она.

Я побрёл за ней к выходу, подозвал такси, поцеловал её на прощание, вернулся к столику и заказал ещё одну кружку.

Какой-то водила увязался за мной.

— Привет…я Джонни Юма…буду твоим гидом вся неделя.

Я пропустил это мимо ушей.

— Буду твой гид вся неделя, — снова сказал он.

Я опрокинул кружку и посмотрел на него.

— Итак, Джонни Юма…ночь только начинается…куда мы двинем отсюда?

Джонни Юма что-то сказал, но на такой тарабарщине, что я был не способен воспринять его исковерканный английский.

— А-а-а, — наконец, выдал он и ткнул пальцем в плакат с тайскими боксёрами на стене.

Боксёры-тайцы дерутся руками и ногами; послушав ещё немного его ломаный английский, я понял, что он хотел сказать. Допив пиво, я поставил кружку на стол, за которым сидели ещё два джи-ай.

— За мой счёт, ребята… наслаждайтесь Бангкоком!

Я вывалился в дверь за своим провожатым. Он помог мне сесть в машину и через 10 минут притормозил перед обширным амфитеатром. Юма припарковался и повел меня в ярко освещённое и прокуренное помещение. Мы купили два билета и пробрались к пустым местам в четвёртом ряду. Первый бой был в самом разгаре.

Ко второму бою я начал трезветь. А во время третьего я уже орал как помешанный и так разошёлся, что махал ногами не хуже бойцов. Потом я повздорил с мужиком, сидевшим впереди: мы болели за разных боксёров; я помню, бил его ногой. Он уворачивался и орал что-то по-тайски. Не знаю, что он говорил, но он был очень зол.

— МАТЬ ТВОЮ ТАК, ГОВНО! — сказал я.

Я встал, поднял правую ногу и попытался наступить мужику на горло солдатским ботинком. Но вместо горла попал в грудь, мужик упал. Тут я и сам поскользнулся и рухнул меж рядами.

Юма схватил меня за руку, помог подняться на ноги и предложил убираться подобру-поздорову, пока не случилась беда. Он сказал, что трое на заднем ряду недовольны мной и что если мы останемся, он не гарантирует моей безопасности.

Юма отвёз меня назад в клуб. Я выпил ещё пива и — отключился.

На следующее утро я очухался в своём номере: кто-то, как дятел, барабанил в дверь.

— Кто там?

— Джонни Юма.

— Какого тебе чёрта нужно? Ты нарушил мой сладкий сон. Который час?…

— Джонни Юма.

— Ну, заходи, чёрт тебя дери, и не ори! Башка и так раскалывается…

Дверь была не заперта; вошёл человек в ковбойской рубашке и шляпе, джинсах, с красным шейным платком и синими очками-консервами.

Такая вот азиатская версия ковбоя Мальборо.

— Меня звать Джонни Юма, твой гид на неделя, помнишь?

— Смутно… ну заходи, Юма.

— Как скоро ты хотеть выезжать?

Я сказал ему ждать меня в вестибюле через час. Мне нужно было принять душ, перекусить и немного выпить, чтобы поправить здоровье. После яичницы с ветчиной на завтрак я наполнил стакан скотчем и уставился в окно.