Кошмар: моментальные снимки

— Да, это правда, — подтвердил капеллан.

— Так есть ли этому объяснение?

— Только то, что такова воля Господа.

— Воля Господа? Разве Бог жестокостью отвечает на наши молитвы? Пулями, миномётами и растяжками? Вы же сказали, что Он будет хранить тех, кто принимает Его и просит Его о помощи.

— Да…

— Значит, молитва в бою может не тронуть Бога? Она не сможет спасти нас от врага на поле боя?

— Боюсь, что нет.

— Тогда какой прок от молитвы? Как я могу молиться Богу, который вступается за одного человека и бросает другого?

— Всё не так просто, как кажется, — сказал капеллан. — Молитва предназначена для пользы нам, а не Господу. Она даёт солдату опору, вселяет надежду, укрепляет веру, направляет на путь истинный.

— Но ведь так же действует туз пик или амулет.

— Да, ты совершенно прав…

— Значит, если мы молим о жизни, о завтрашнем дне, то ответ Бога может оказаться «нет»?

— Боюсь, что так, — кивнул длиннорясый. — Видишь ли, только тот, кто становится от молитвы лучше, может рассчитывать, что его молитва будет услышана.

Вот. Он сказал это. Сущность его раскрыта.

*****

Лекции проводились в блиндаже. После монотонного сообщения специальной информации, без которой нам шагу не ступить, инструктор спрашивал, есть ли вопросы, но мы были слишком измотаны, чтобы спрашивать. При такой жаре даже угроза смерти превращалась в колыбельную Брамса.

Кое-кто из городских чуваков полагал, что гремучие змеи могут стать прекрасными домашними животными и замечательно помогут бороться с крысами. Они набирались храбрости и ловили этих змей, но при этом полностью игнорировали технику лова. К счастью, гремучники были крошечные, и их укусы не приводили к серьёзным последствиям.

Я опасался ярких коралловых змей со смертельным ядом в зубах. Ночью они могли заползти в палатку и прокусить нежную кожу на ногах между пальцами, — если б такое случилось, можно было не беспокоиться о Вьетнаме.

В Форт-Полке змеи были всюду, и мы научились жить вместе с ними. Это был ещё один вид подготовки к Наму: там предстояло сталкиваться с кобрами и крайтами и в лесной чаще, и в душевых кабинках базового лагеря.

Мы так уставали, что ночью могли мирно спать в одиночном окопе, на шесть дюймов заполненном дождевой водой. Завернувшись в плащ-палатки, мы дремали в неудобных позах, изредка ворочаясь и слыша сквозь сон, как вокруг этих «спален» из грязи бродят дикие свиньи: принюхиваются, похрюкивают и роют землю.

*****

Смелей, не бойся никого,
Пусть враг здоров, как бык,
Решит помериться — дай знать:
Вас мой сравняет штык.

стишок на ложе винтовки М-16

Мы отрабатывали приёмы стрелковой подготовки с винтовкой М-16: сборка-разборка и чистка с закрытыми глазами. После М-14 эта винтовка показалась игрушкой. Интересно, как такое маленькое оружие могло оставлять такие большие дыры в партизанах. Несмотря на внешний вид, винтовка М-16 была основным оружием пехоты и в джунглях, и на рисовых полях Вьетнама.

Конечно, азиаты были тщедушней нас, но М-16, говорили, вытряхивала из них душу. Они называли её «маленькая винтовка, делающие большие дыры».

Вьетконговцы боялись этих винтовок, потому что в полном автоматическом режиме это замечательно злобное оружие делает 750 выстрелов в минуту и с расстояния в 300 ярдов разносит в крошку бетонный блок.

Винтовка лёгкая, около трёх килограммов с боекомплектом; для сравнения, старая М-1 времён Второй мировой и Корейской войн весила четыре килограмма, а М-14 — свыше шести.

М-16 может выпалить рожок из двадцати патронов быстрее, чем ты скажешь «Не стреляй!». Её маленькая пуля — чуть больше 22-го калибра — пролетает за секунду больше полумили и может пробить стальную каску на расстоянии в 500 ярдов — пять футбольных полей.

Но лучше или хуже всего, смотря по тому, на чьей ты стороне, это то, что она вытворяет с человеком. При ударе о плоть, которую в армии классифицируют как «полужидкий желатин», пуля винтовки начинает кувыркаться. Выходные отверстия величиной с руку не редкость, целые берцовые кости вырываются единым выстрелом.

— Винтовка М-16 — это великий выравниватель войны, — сказал какой-то сержант, — это смертоносный символ американского превосходства.

*****

Как-то раз на выходные мы решили отправиться в увольнение в Лисвилл. Была суббота, и мы нарядились в штатскую одежду со всем тщанием. Побрились, помылись и «в лучшем виде» покинули расположение лагеря в поисках развлечений.

За день до этого выдали денежное довольствие. И у нас — у Сейлора, Нери, Карлоффски, Саттлера, Паркера и у меня — было по восемьдесят долларов наличными.

Мы прошли в северную часть форта, сели в военный автобус, за рулём которого скучал какой-то ефрейтор, и отправились во внешний мир.