Кошмар на улице с вязом

– Тебе не мешало бы подвинуться, – заявила Наташка, избрав, на мой взгляд, более трудоемкий процесс размещения в машине.

– А обойти и сесть с другой стороны слабо?

– Так тебя все равно здесь вроде как нет. Мы с «двоюродным братом» одни приезжали.

Против такого довода возразить было трудно. Недовольно ворча, я сдвинулась влево.

– Знаешь, нам обеспечили такой теплый прием! Уходить не хотелось.

– Это вам зубы заговаривали, – прислушиваясь к ровной работе двигателя, отмахнулась я. – Миша, в охрану кто-то звонил, в ответ охранник продиктовал по телефону номер нашей машины. Меня не видел.

– Вот теперь все окончательно понятно! – заявил детектив, пребывающий не в лучшем расположении духа.

Пожелав кому-то провалиться в тартарары, он мягко тронулся с места. Зато до поворота мы катили, не разбирая дороги. Фонтаны воды из луж летели по разные стороны, как от поливальной машины. Сразу за поворотом Миша притормозил, вытащил мобильник и, связавшись с каким-то Серегой, попросил не спорить по телефону с лицом, которое обзовет его Романом Андреевичем. В нагрузку к новому имени прилагалась свихнувшаяся тетя вместе с очень похожей на нее племянницей и рекомендации свернуть возможный разговор на первых секундах – у «Романа Андреевича» сплошные цейтноты. Не факт, что звонок будет, но на всякий случай надо запомнить, что машину у владельца он приобрел по доверенности и еще не успел переоформить.

Я осторожно поинтересовалась, что именно стало понятно детективу. «Все» – понятие растяжимое.

– Вначале нас принял заместитель Каретниковой – Сивцов Павел Рубенович. Именно он занимается приемом клиентов. С местами трудно, осень и весна – период обострения болезни у душевнобольных и терпения у родственников. Основной контингент – пожилые лежачие маразматики, за которыми нужен постоянный уход. Но есть и люди с неуравновешенной нервной системой, которым просто требуется квалифицированный психолог и отдых. Я настоял на экскурсии по пансионату…

– Извините! Это я настояла, – с обидой поправила детектива Наташка. – Рыдала так настоятельно – надо же было как-то принимать участие в беседе – что этот Павел Рубанкович предложил мне успокоительную микстуру. И тут же согласился с Мишкиной просьбой показать нам условия содержания больных.

– Еще бы! Ты выглядела достойной продолжательницей маразматических закидонов нашей дорогой тети.

– Я просто приняла весь огонь на себя.

– Ну и что дальше? Так и будешь меня перебивать, горя синим пламенем?

– По крайней мере, от меня исходит элементарное человеческое тепло. А ты – заплесневелый сухарь! Тебе абсолютно все равно, в какую дыру засунуть родную тетку!

– Пансионат – не дыра!

– А тетка – не родная!!! – проорала я, вызвав небольшое замешательство в мыслях противоборствующих сторон. И вполне мирно поинтересовалась: – Удалось что-нибудь выяснить по поводу наших странников?

Миша нервно взъерошил волосы:

– Кое-что удалось… Ты была права, нахрапом тут действовать нельзя. Ну да все по порядку: в пансионате не занимаются обследованием больных. Они поступают сюда уже с готовым медицинским заключением и врачебными рекомендациями. Если возникает необходимость в консультациях, сюда привозят соответствующих специалистов, разумеется, по согласованию и за счет родственников больного. Третий этаж отведен лежачим больным. Комнаты, в основном, на одного. Обстановка скорее домашняя. Вот только в коридоре постоянно дежурит медсестра в белом халате. Смысла закрывать комнаты – нет. Тем не менее три из них – тридцать четвертая, тридцать шестая и тридцать девятая закрыты на ключ. Господин Сивцов объяснил, что они пустуют. Однако в одной из них, точно, работал телевизор. Вот тут надо отдать должное Наталье. Пока я отвлекал Сивцова вопросами, она нашла общий язык с медсестрой…

– Ну не с Рубанковичем же! – воспряла духом Наташка. – У него вообще мозги набекрень и язык профессионально-укороченный. Я к этой крахмальной девице подошла и со слезами в голосе поведала: моя дорогая тетя, хоть и лежачая, но не выносит закрытых помещений. Поэтому в нашем доме всегда день приоткрытых дверей. Господин Сивцов уверил нас, что комнаты не закрываются, а я лично проверила три двери и склонна обвинить его в обмане. Страшно предположить, что тетю закроют и будет она в своей комнатке подвывать от одиночества. Девушка меня утешила – комнаты, в которые я безуспешно рвалась, закрыты по требованию клиентов, желающих уединения. Некоторые отдыхающие даже научные труды пишут. Вообще-то клиенты из этих комнат ходячие, но… На этом наша доверительная беседа прервалась. До меня сразу и не дошло, почему медсестра перешла на официоз – мол, за полноценность питания можно вообще не волноваться. А некоторых больных терпеливо кормят с ложечки. Я даже глаза вытаращила и чуть до потолка не подскочила, услышав над ухом голос Рубанковича, вежливо намекнувшего, что не стоит отвлекать медсестру от работы. На все мои вопросы он ответит сам. Главное, так тихо подошел!

– На второй этаж нас не пустили, – с сожалением отметил детектив. – Раз, мол, тетя лежачая, нечего нам там шляться.