Кошмар во сне и наяву

Опять застучали. Герман покивал – ничего, мол, я жив. Он не мог шевельнуться, не мог слова сказать, и еще ничего не различал обожженными глазами… Только видение маячило перед взором: опаленная рука, стиснувшая заточку, а на пальцах – два перстня. Черная восьмиугольная татуировка и на раскаленно сверкающем золоте – выпуклый косой крест с крошечной фигуркой человека, распятого на нем.