Кошмарная клиника

Слово «ошарашенная» означает здесь «изумленная тем, что Клаус именно сейчас вздумал есть суп-алфавит», а «рекацир» в данном случае означает «Клаус, почему тебе вздумалось есть суп-алфавит именно сейчас?».

— Мы не будем его есть, — ответил Клаус, вручая Солнышку одну из жестянок. — Мы почти весь выльем в раковину.

— Пиетрисикамоллавиадельрехиотемексити — выговорила Солнышко, что, как вы, вероятно, помните, приблизительно означает «Признаюсь, я не имею ни малейшего понятия о том, что происходит». Солнышко произносила это словосочетание трижды за свою жизнь и начинала подозревать, что с возрастом ей придется произносить его все чаще и чаще.

— В прошлый раз ты это сказала, когда мы пытались расшифровать страницы, оставшиеся от Квегмайров. — Клаус улыбнулся, протянул одну страницу Солнышку и показал ей на слова «Ана Грамма». Мы тогда думали — это чье-то имя. Но это своего рода шифр. Анаграмма — это когда ты переставляешь буквы в слове или словах таким образом, чтобы получилось другое слово или слова.

— Все равно пиетрисикамоллавиадельрехиотемексити, — со вздохом сказала Солнышко.

— Сейчас я все тебе объясню, — утешил ее Клаус. — Граф Олаф использует анаграммы, когда хочет что-то скрыть. Сейчас он скрывает нашу сестру. Уверен, что она есть в этом списке, только буквы в ее имени перемешаны. Алфавитный суп поможет расставить буквы по местам.

— Как? — спросила Солнышко.

— Анаграмму трудно разгадать, если нельзя попереставлять по-всякому каждую букву в отдельности, — объяснил Клаус. — Самое лучшее — это детские кубики или маленькие плитки с буквами для игры в «Эрудит», но и алфавитные макаронные буквы сойдут. Давай, открывай поскорей жестянку.

Солнышко улыбнулась, оскалила свои острые-преострые зубы, а затем, с размаху опустив голову, впилась в край банки. Солнышко вспомнила тот день, когда сама научилась вскрывать жестяные банки. Произошло это не так уж давно, но казалось далеким прошлым, поскольку случилось до того, как сгорел дом Бодлеров, в те времена, когда вся семья жила счастливо вместе. Был мамин день рождения, она еще спала, а все остальные возились с тортом в подарок маме. Вайолет взбивала яйца, масло и сахар в миксере своего изобретения. Клаус просеивал муку с корицей, поминутно останавливаясь, чтобы протереть очки. А отец готовил свой знаменитый творожный крем, чтобы густо смазать им пирог. Все шло хорошо, пока не сломалась электрическая открывалка для консервов, а у Вайолет не нашлось нужных инструментов для починки. Отцу до зарезу требовалось открыть банку со сгущенным молоком для глазури, и казалось уже, что торт погиб безвозвратно. И тут вдруг Солнышко, все это время тихо игравшая на полу, произнесла свое первое слово «кус», сказала и впилась зубами в жестянку. В крышке образовались четыре маленькие дырочки, откуда потекло густое сладкое молоко. Бодлеры засмеялись и зааплодировали, мама услыхала их и спустилась со второго этажа, и с тех пор Солнышко использовали, когда требовалось открыть банку с чем угодно, кроме свеклы, пятна от которой трудно отстирать. И вот сейчас, прокусывая верх банки с алфавитным супом, самая младшая из Бодлеров размышляла — действительно ли кто-то из родителей уцелел во время пожара и можно ли возлагать на это надежды на основании лишь одной фразы на тринадцатой странице сникетовского досье. Солнышко гадала, соберется ли когда-нибудь семья Бодлеров воедино, будет ли смеяться и хлопать в ладоши и трудиться вместе, приготовляя что-то сладкое и вкусное…

— Готово, — объявила наконец Солнышко.

— Молодец, Солнышко, — похвалил ее Клаус. — А теперь попробуем составить из лапшинок имя Вайолет.

— В? — спросила Солнышко.

— Правильно, — подтвёрдил Клаус. — В-а-й-о-л-е-т Б-о-д-л-е-р.

Дети стали по очереди запускать руку в банку с супом и копаться в кубиках моркови, резаного сельдерея, слегка проваренного картофеля, жареных перцев, горошка на пару — все это плавало в густом сливочном отваре неизвестного рецепта, приготовленного из смеси трав и специй. Они искали нужные им макаронные изделия в холодном, проведшем в кладовой не один месяц супе. Иногда они вылавливали нужную букву, но она тут же разламывалась или же выскальзывала из липких пальцев обратно в жестянку. Но все-таки в конце концов они отыскали В и А и Й и О и Л и Е и Т и Б и О и Д и Л и Р, а вместо еще одного Е, которое им так и не попалось, они решили использовать кусочек морковки.

— Так, — сказал Клаус, когда они выложили все лапшинки на крышку другой банки, чтобы удобнее было передвигать их. — Взглянем еще раз на список больных. Маттатиас объявил, что операция будет произведена в Хирургическом Отделении, так что давай посмотрим в этом разделе списка — не найдется ли там подходящих имен.

Солнышко вылила остаток супа в раковину и кивнула. Клаус быстро нашел хирургический раздел и прочитал фамилии пациентов:

Лайза Н. Лутндэй

Альберт Е. Девилойа

Линда Ролдин

Ада О. Юбервиллет

Эд Вэлианбру

Лора В. Бледотей

Монти Кенсикл

Нед Г. Риргер

Эрик Блутеттс

Рут Дёркраумп

Эл Брисноу

Керри Е. Эйбелабудайт