Кошмарной вам ночи (СИ)

Редукс и Кумитэ, как и ожидалось, коротали время вдвоём, и Мидас не стал тревожить их. Ночью раннее он узнал, чем пожертвовал Редукс ради заключения договора с Мавериком, и был уверен, что брат последует за ним, несмотря ни на что, но для верности всё же дал немного своей крови и ему, и Кумитэ, потому сомневаться в их готовности следовать за ним Мидасу не приходилось.

По пути в сгоревшее крыло, где он намеревался увидеться и поговорить с Ренегатом, Мидас встретил Занозу в непривычно тривиальной одежде и нового знакомого из числа анархов, перекочевавших из подпольного бара в академию вслед за своим лидером. Они о чём-то беседовали вполголоса и замолкли, заметив Мидаса.

— Не подумай, мы ничего не замышляем, — словно в оправдание сказал Омега.

— А я ничего и не говорил. — Мидас пожал плечами и прошёл мимо, а затем добавил: — Будь осторожен, она всегда при себе носит нож.

Заноза хмыкнула и сложила руки на груди, показывая, что недовольна замечанием вентру. В конце концов, этой привычкой она спасла ему жизнь, и вот как он теперь ей платит.

— Я знаю, — ответил анарх и достал короткий ножик с широким лезвием из незаметных на первый взгляд ножен, закреплённых на поясе, — эту фишку она переняла у меня.

Мидас подивился тому, как тесен Лос-Анджелес, и направился дальше.

Ренегат сидел на диване и протирал промасленной ветошью лезвия секиры. Он ещё страдал от полученных увечий, но не мог позволить себе отдых — он нужен Мидасу и должен вернуться в строй несмотря ни на что.

Тут же в кабинете находилась Дина. Она взобралась на стол, подтянув колено одной ноги к груди, и рассматривала свои татуировки на предплечье. Заметив гостя, Митт соскочила со столешницы, будто её могли отругать за это.

— Ты знала, что так будет? — спросил Мидас, глядя на малкавианку. Та кивнула. — Почему не сказала? Мы могли предотвратить всё это.

— Или так, или вернувшихся было бы вдвое меньше, — ответила Дина. — Я выбрала меньшее зло. Девочка ведь не пострадала в итоге, но раскрыла свою истинную силу.

— Не тебе решать её судьбу.

— Верно, Принц, не мне. Но и решать тут нечего, всё уже сделано за нас, задолго до нашего рождения.

— Кто этот сородич, что манипулирует нами?

— Это не то знание, что мне разрешено узреть. И никому не разрешено. Но всё тайное рано или поздно становится явным.

— Постарайся… Хотя бы какой-то намёк на то, кем он может быть. Хоть что-то… — настаивал Мидас.

Дина приблизилась к нему и, глядя мужчине в глаза, коснулась ладонью его щеки. Она улыбнулась нежно и робко, а затем опустила руку и вздохнула.

— Мы все знаем, кто это, но не знаем об этом. Больше они ничего не говорят.

— Они?

Малкавианка не стала пояснять, кого она имела в виду. Она обогнула Мидаса и, выйдя из кабинета, направилась вдоль чёрных стен, сопровождаемая тихой мелодией, которую мычала себе под нос.

— Полагаться на безумный разум бесполезно, — сказал Ренегат. — Кто-то из них наверняка ведает истину, но обличить её в такие слова, которые поймут другие, не способен. Попробуй спросить Банана, быть может, он и есть тот самый кукловод?

— Ты вдруг стал комедиантом, — с недовольством отметил Мидас.

— Шутка хороша, когда сказана к месту, но тебе сейчас не до смеха. Одна не-жизнь отделяет тебя от нового и ответственного статуса. Беспокоишься?

— Да, но не из-за этого. Ты же слышал, они хотят, чтобы я убил Грёзу, если она вернётся.

— Тогда будет лучше, если она этого не сделает. Если ты хочешь уберечь её, то я обещаю, что постараюсь выяснить, куда она могла сбежать, а когда найду, спрячу так, чтобы уже никто не мог выйти на её след.

— Такое разве возможно?

— Разумеется. Но только ты не будешь знать, куда я её отправил.

— Пусть так. Главное, чтобы она была в безопасности, — ответил Мидас и вздохнул.

— Значит, решено: оставь заботы, я со всем разберусь, а у тебя на нынешний момент есть дела важнее.

— Для меня нет ничего важнее Скайли, понимаешь?

Ренегат отложил секиру и откинулся на спинку дивана.

— Не понимаю, Мидас. У меня не было таких связей ни при жизни, ни в не-жизни. Но это не значит, что я буду менее усерден в поисках. Успокойся. Чем сильнее ты раздосадован и опечален происходящими вокруг событиями, тем легче тобой управлять. Этого допускать нельзя. Тебе нужна холодная голова.

— Я постараюсь переключиться, но… Не могу отделаться от мысли, что я виноват в том, что она стала монстром, — признался вентру. Он прошёл к столу и, опершись на него ладонями, опустил голову.

— Возможно, тебе надо было и её похоронить на шесть лет? — подметил Ренегат с ухмылкой. Мидас бросил на него ледяной взгляд.

— Ты принимал морфин?

— Пришлось, — ответил Ренегат и развёл руками.

— Теперь понятно, почему ты такой весёлый.